Владислав тщетно пытался разобраться в нагромождении мерцающих точек, соображая, где их собственный корабль, а где корабль-нарушитель. Наконец, вздохнув, дал себе слово, по возвращении с задания, каждые три месяца агент имел право на две недели отпуска, повторить курс стереометрической галаастрономии, в которой он никогда особо не блистал. Взглянув на Джи-Мина, он поинтересовался:
— Ну и как ты думаешь Мин, поймаем?
Тот только пожал плечами, вглядываясь в показания приборов.
— Не знаю, — бросил он. — Лишь бы он в «суб» не прыгнул до того как мы на световую выйдем, потом его след взять будет очень сложно. На «торгаша» он не похож, слишком уж быстр, да и кораблик у него мелковат, на «пирата» тоже не похоже, размеры не те, да и не слышал я о «пиратах» в наших краях. Боевой крейсер других галактик тоже отпадает, за каждым следят, как только он за пределы своей галактики выходит. «Разведчик» — это тоже абсурд, те в сотни раз крупнее, да и медлительые очень по сравнению с этим. Как ни крути, а получается абсолютно абсурдный вывод — это маленький торговый челнок с двигателями от боевого крейсера. Этот дружок по сути верхом на двигателях сидит. Но и тут загвоздка, ни патруль, ни кресера, ни «Разведчики» и уж тем более «торгаши» не имеют такого спектра выброса. Его отследить — проблема, не говоря уже о том, что по маневренности и по скорости он с нами на равных скачет. Вот и гадай тут… Ничего, как поймаем, выясним. Скорость? — вдруг спросил он, бросив взгляд на оператора, сидящего рядом:
— Еще пять секунд, сэр, — ответил тот, не отрываясь от приборов. — Сэр, он уходит!
Этот возглас оператора бросил капитана к пульту.
— Полный форсаж, — рявкнул Джи-Мин, и Владислав успел лишь заметить, как оранжевая точка на стереокарте, запульсировав, вдруг погасла, а потом все вокруг заколыхалось, посерело и через секунду приняло свои обычные очертания. Только звезды на карте исчезли, оставив над столом лишь мглу, в которой через мгновение появилась сначала одна голубая точка, — Это мы — догадался Владислав, а через миг, сопровождаемая радостными возгласами операторов, загорелась еще одна красная звездочка.
— Есть, сэр! Мы его держим, сэр!
Джи-Мин довольно улыбаясь, с победным видом повернулся к Владиславу.
— Двигатели? — бросил он через плечо.
— Реакция стабильная, резонанс в норме, сэр! — ответил ему техник-пилот.
— Ну, теперь он от нас никуда не уйдет, — капитан уселся в кресло и достав из кармана трубку, картинно закурил. Когда-то он вычитал, что все солидные капитаны обязательно курили трубки и теперь он тоже, ко всеобщему удовольствию экипажа, время от времени смолил. Их капитан был единственным курящим патрульным на весь двадцать четвертый сектор, что давало им право задирать нос перед другими экипажами и называть себя "смоками".
Повернувшись к агенту, монгол пояснил:
— В субпространстве ни мы, ни он маневрировать не можем, но пристроившись ему в «хвост», мы вынырнем в нормальное пространство, там-же где и он. Главное было войти с ним в «суб» одновременно, иначе мы могли бы прыгнуть в разных направлениях, ищи тогда его…
Владислав второй раз в жизни прыгнул в «суб», первый раз еще курсантом, и сейчас с интересом наблюдал за происходящим. Не то чтобы он не был в субпространстве, но одно дело путешествовать как пассажир в защитном коконе, ничего не видя и ничего не зная, и другое дело видеть, как звезды на твоих глазах просто в один миг исчезают. Для неподготовленной психики это было достаточно сильное потрясение. Бывало даже, что некоторых курсантов переводили потом с космической службы на землю.
— Ну, а в прошлый раз? Почему вы его не поймали? — задал он вопрос, поудобнее устраиваясь в кресле.
— Прошлый раз? — капитан усмехнулся. — Прошлый раз этот пройдоха вывел нас на астероид-ловушку. Сам он сбросил магнитную приманку имитирующую магнитное поле корабля корабля, и когда астероид сглотнул ее, он вильнул в сторону. Ну а мы к такому сюрпризу были не готовы, и астероид сел к нам на «хвост». Пришлось за десять секунд разворачиваться и на полном форсаже уходить в «суб». Такие вот дела. Ну а сегодня этот фокус у него не пройдет. Он же нам сам выход подсказал. Сейчас все корабли снабжены магнитными обманками. Наши корабли не будут больше безвольными пленниками этих монстров-астероидов. У меня лично на борту тридцать штук. — Капитан вытащил изо рта трубку, увлеченно жестикулируя, даже и не заметив, что трубка давно погасла.
— Капитан! — этот возглас дежурного оператора заставил Джи-Мина оглянуться.
Оператор взглядом указывал на оранжевую точку, которая начала все чаще моргать.
— Нарушитель готовится перейти в эвклидово пространство, сэр.
— Приготовиться к маневру! — приказал, сразу посерьезневший капитан.
Приказ этот не был необходимостью, уж что-что, а преследованию экипаж патрульного крейсера был обучен на все сто. Слажено, словно единый организм, заработали все члены экипажа, находящиеся в рубке.
— Нарушитель выключил "суб"-тягу, сэр.
— Отключить "Суб"-ускорители.
— Есть, сэр!
— Нарушитель начал выход из субпространства, сэр!
— Приступить к маневру выхода.
— Есть, сэр!
— Маневр выхода в эвклидово пространство начат, сэр!
— Маневр выхода закончен, сэр!
— Нарушитель в фокусе, сэр!
Команды менялись и исполнялись с такой скоростью, что Владиславу казалось, будто операторы сначала что-то делают, а потом сообщают об этом капитану. Увлеченный погоней, он даже не заметил, как крейсер вышел в обычное пространство, сообразив это только тогда, когда он увидел, что звезды в иллюминаторах и на стереокарте уже снова горят. Капитан коротко скомандовал:
— Определить координаты.
Но не успели операторы среагировать, как новый возглас заставил всех вновь посмотреть на стереоэкран.
— Нарушитель уходит в «суб», сэр.
— Прекратить торможение, полный форсаж, — рыкнул Джи-Мин.
Вставшего было агента, новое ускорение с силой вдавило в кресло. В глазах у него потемнело, к горлу подступила тошнота. Через несколько мгновений Владислав услышал радостный голос оператора:
— Есть, мы все еще его держим, сэр.
Владислав наконец рискнул открыть глаза, все еще борясь с приступом тошноты. Два перехода в «суб» в течение десяти минут — это уже слишком. Оглядевшись, он увидел, что звезды снова исчезли, а на экране лишь две искорки, показывающие месторасположение кораблей, горели голубым и красным цветом. Джи-Мин снова с довольным видом раскуривал свою трубку.
— Мы не только не потеряли его, но подбираемся к нему все ближе… — Капитан не успел закончить, снова послышался голос оператора и вся канитель с выходом из субпространства повторилось.
Владислав осторожно приоткрыл один глаз, наблюдая, как расстояние между искорками голубого и розового цвета на экране, снова усыпанном звездами, медленно сокращается. Вставать в этот раз он не торопился, опасаясь повторения подобного сюрприза, и его опасения уже через несколько секунд оправдались. Снова послышалась серия коротких команд, снова все закружилось перед глазами и снова, открыв глаза, он увидел победную улыбку монгола, который в этот раз однако выбив свою трубку, отложил ее в сторону. Весь экипаж застыл в напряжении, ожидая какую еще выходку выкинет «нарушитель» на этот раз. Расстояние между кораблями уменьшилось настолько, что абордажная команда уже готовила к броску силовые сети, расчитывая провести маневр захвата при следующем выходе из субпространства. При следующем выходе кораблей из «суба», который они делали уже совершенно синхронно, случилось непредвиденное.
Нарушитель внезапно изменил курс на девяносто градусов и одновременно ушел в субпространство. Патрульный крейсер, застигнутый врасплох, опоздал. Он не мог повторить этот маневр в течение доли секунды, как преследуемый корабль, и в результате вошел в «суб» на три секунды позже, так и не успев полностью изменить курс. И хотя патрульный крейсер был снабжен самым совершенным оборудованием, максимальное отклонение, на которое он мог пойти, было только семдесят три градуса, да и то, пойти на такое изменение курса крейсер мог только с переходом в «суб», где исчезала инерция корабля, его масса и как следствие, чудовищные перегрузки, грозившие смертью членам экипажа и разрушением оборудования корабля, к тому-же в субпространстве корабль был неуправляем. Невозможно оперировать измерениями в пространстве, где нет самих измерений как таковых. Ученые еще не могли дать толкового объяснения всему этому, но почти все сходились во мнении, что «суб» — это одномерное пространство. В результате, для изменения режима или направления полета корабль должен был выйти из «суба», а начиная поворот, обязательно войти в «суб» на последней стадии, спасая экипаж от смертельных перегрузок.