— У тебя тоже такое подозрение, что он знает обо всем? — проговорил вполголоса Питер. — Но если так, почему он не ведет себя как обманутый муж? Не мстит? Как ты думаешь, Вирджин?
— Ты просто мастер выдумывать мне ласковые имена, — отозвалась Вирджиния, прижимаясь к его груди.
— Нет, я серьезно.
— Я не знаю, что происходит в голове у Нино. Он — сущий сфинкс.
— А почему он только несколько дней назад дал мне прочитать повое завещание? Почему пригласил меня сегодня на ужин?
— Все-таки ты трусишка! — Вирджиния засмеялась. — Успокойся. Ведь завещание в полном порядке? И больше никаких уловок? Никаких хитрых условий?
— Вообще никаких условий. После его смерти ты наследуешь полмиллиарда долларов. Везет же некоторым! — Так, как нам! — Вирджиния глубоко вздохнула. — Но, Питер…
— Да, малыш…
— Мы должны быть отныне особенно осторожны.
— Почему?
— Завещание ведь можно и изменить.
— О! На этот счет не заботься. Я думаю, все беды уже позади.
Конец беременности Ребенок появляется на свет
На следующее утро, когда Вирджиния Уайт-Импортуна уже садилась за стол завтракать, а Крамп подвигал ей стул, она спросила:
— А где пропадает мистер Импортуна?
— Он еще не выходил из спальни, мадам.
— Нино еще спит? В это время? Это на него не похоже.
— Я полагаю, что вчера у него было много волнений…
— Это верно. К тому же за ужином он почувствовал себя плохо и сразу пошел спать, — ответила Вирджиния, нахмурившись. — А что говорит Винченцо?
— Слуге мистера Импортуны строго-настрого запрещено беспокоить хозяина, пока он не позовет сам, мадам.
— Я знаю об этом. Но запреты иногда просто нельзя не нарушать, Крамп. Этим человек и отличается от робота!
— Да, мадам. Мне следует пойти и посмотреть, что с мистером Импортуной?
— Я сама схожу.
Ее пеньюар развевался, когда она быстро шла через просторные апартаменты, и она подумала: «Держи я сейчас в руке свечу, буду точь-в-точь леди Макбет».
Дверь в спальню Импортуны была закрыта. Она взялась за ручку. Та повернулась. Вирджиния подняла руку, поколебалась и тихонько постучала.
— Нино?
С некоторых пор, когда Вирджиния вскоре после свадьбы ощутила на себе прелести некоторых пунктов их брачного договора, у них были разные спальни. Ты шантажом вынудил меня выйти замуж, то кнутом, то пряником склонял терпеть твои извращения, — сказала она ему тогда. Но в брачном договоре ничего не сказано насчет того, чтобы мне спать с тобой в одной постели, после того, как ты удовлетворишь свои желания. Я требую, чтобы у меня была своя собственная спальня.
Он сразу согласился на это.
— Но ведь ты пока всего лишь выполняла свой долг, sposa, — сказал он с насмешливым поклоном…
— Нино! — Вирджиния постучала еще раз.
И все-таки он никогда не проявлял к ней физической жестокости, подумала она. Только унижал. Только! Часто она думала, что предпочла бы жестокое оскорбление мучительному унижению ее женского достоинства. Как будто она виновата, что он — импотент, и должна расплачиваться за это!
— Нино!
По-прежнему никакого ответа.
Вирджиния распахнула дверь и замерла. Крик застыл у нее в горле. Она попыталась крикнуть еще раз, и у нес получилось — громко, так, что было слышно по всему дому. Сломя голову принесся Крамп, за ним — Эдитта, Винченцо и другая прислуга, даже великолепный Цезарь и, наконец, Питер. Питер смотрел в спальню Импортуны минут пять, затем вышел из оцепенения, взялся за ручку и решительно закрыл дверь. Затем раскинул руки, оттеснил от двери всех и крикнул, перекрывая их вопли и причитания:
— Хоть раз в жизни будьте людьми! Позаботьтесь о миссис Импортуна. Полицию… Мне надо позвонить в полицию.
Послед
Плацента — это рыхловатое овальное образование в материнской утробе, через которое осуществляется питание плода во время беременности. Она отторгается и выходит сразу же после рождения ребенка.
Сентябрь-октябрь 1967 года
Расследование невероятной череды смертей в семье Импортунато-Импортуна — а все, кто занимался им, были единодушны в том, что убийство, самоубийство и убийство были звеньями одной цепи, — только начиналось, как считал Эллери. Необычайность всего происходящего вызвала у него такие головные боли, о которых он только вспоминал изредка, когда был на гребне успеха. Испытывая эти приступы мигрени, он порой думал, что зря не избрал для себя какого-нибудь хобби попроще — например, пе попытался найти убедительное объяснение той загадки, которую представляла собой лента Мебиуса.