Из фактов, касающихся убийства Нино Импортуны, можно было извлечь немного. Вечером праздничного дня, в который он праздновал шестьдесят восьмой день рождения и пятую годовщину свадьбы, промышленник ужинал в компании жены и секретаря. Во время еды неожиданно пожаловался на боли в желудке, но позвать врача отказался, потому что, дескать, недомогание пе слишком серьезно. Он отказался от всякой помощи и сам ушел к себе, пообещав принять аспирин и желудочные таблетки и лечь спать.
Придя в спальню, он вызвал своего слугу Винченцо Риччи, чтобы тот помог ему раздеться и лечь в постель. Затем отпустил Риччи на ночь. Уходя, Винченцо успел увидеть, как его хозяин открывал в ванной аптечку. Слуга, очевидно, был последним, кто видел Нино в живых — разумеется, за исключением убийцы. Нет, мистер Импортуна пе выглядел сильно больным, ему просто слегка нездоровилось.
Миссис Импортуна показала, что в ту ночь она не входила в спальню мужа и даже не заглядывала туда, боясь разбудить его. Если бы ему стало хуже, сказала она, оп бы позвал Винченцо или меня сам. А поскольку не звал, я решила, что ему полегчало, и он заснул.
Питер Эннис, личный секретарь, сразу же после ужина покинул пентхауз и уехал к себе на квартиру — в нескольких кварталах к западу.
Склянки с аспирином и желудочными таблетками стояли открытыми в ванной на мраморной полке рядом с умывальником.
Тело Нино Импортуны в шелковой пижаме, которую приготовил для него накануне вечером Винченцо Риччи, лежало на кровати, укрытое легким летним одеялом. Из-под одеяла была видна только голова, вернее то, что от нее осталось. На подушке и на спинке кровати около нее было множество крови, в других местах — очень немного. Джулио убили одним ударом. По голове Нино били множество раз. Полицейский врач насчитал девять проломов-черепа. Очевидно, Импортуна был убит во сне. Никаких признаков борьбы не было. Из комнаты ничего не пропало. По словам слуги, все вещи остались на своих местах.
Бумажник Импортуны, в котором было несколько тысяч долларов наличными и целое множество кредитных карточек, лежал нетронутым на ночном столике рядом с кроватью.
Одним из ударов были разбиты ручные часы на запястье покойного. Видимо, вечером, недомогая, Нино забыл снять их. Это были платиновые часы итало-швейцар-ского производства, очень дорогие.
Орудие убийства — тяжелая абстрактная фигура, отлитая из чугуна, валялась на испачканной кровью кровати рядом с трупом. Ни на ней, ни где-либо в спальне не осталось никаких отпечатков пальцев, кроме тех, которые принадлежали Импортуне, слуге Риччи и горничной-пуэрториканке, в обязанности которой входило вытирать пыль в комнате. По-видимому, убийца был в перчатках.
Вопрос о том, как убийца мог проникнуть в дом незамеченным, так и остался без ответа. Старый ночной сторож, отставной полицейский из Нью-Йорка, по фамилии Галленджер, клялся и божился, что никто мимо него в дом не проходил. С другой стороны, дом был велик, и уследить сразу за всеми он просто не мог. Полицейские посовещались и пришли к выводу, что решительный и быстрый человек, терпеливо выждав удобный момент, вполне мог незамеченным проскользнуть мимо Галленджера.
Войти в пентхауз убийца мог только в том случае, если у него был сообщник, впустивший его, либо заранее изготовленный ключ — так решили полицейские, внимательно осмотрев здание. Расследование они начали с предварительного допроса прислуги. Кроме того, затеяли широкий опрос в слесарных мастерских — не изготовлялся ли где-нибудь дубликат ключа.
Убийство Джулио и самоубийство Марко поколебали финансовый мир, убийство Нино — потрясло его до основания. Скачки курса акций были отмечены повсюду — в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Франкфурте, Антверпене, Цюрихе, Вене, Афинах, Каире, Гонконге, Токио, даже в южной и западной Африке, где были вложены значительные капиталы Импортуны. Не прошло и трех недель, как две биографии убитого промышленника уже наводнили книжный рынок. Телевидение собрало за круглый стол финансистов и ученых-экономистов, чтобы обсудить предполагаемые последствия смерти Импортуны. Воскресные приложения к газетам смаковали туманные аспекты его жизни: как он начинал, детали личной жизни, подробности его стремительного взлета. Вымыслам нс было границ.
Вдова Импортуны за одну ночь стала самой известной женщиной мира, о которой говорилось и писалось больше, чем про кого бы то ни было. И не только потому, что зверское убийство сделало Вирджинию (которая, по выражению одной фривольной журналистки, упала в обморок девять раз) чуть ли не самой богатой женщиной за всю историю мира. Она, бесспорно, была и одной из самых фотогеничных женщин мира. Ее скулы отбрасывали под софитами тени, придававшие лицу выражение особой печали. А большие светлые глаза делали Вирджинию на некоторых фотографиях просто нрземной красавицей.