Вспомнив это место, я обрел ключ, который искал. Я задал вопрос на манер Фламбо: «Не хотите ли вы этим сказать, что умный человек, убийца, прячет настоящую улику среди фальшивых?» И мне сразу же стало ясно, в каком затруднительном положении находился убийца и какой план он придумал. Была настоящая улика, связанная с девяткой, которая однозначно разоблачала его и которую никак нельзя было устранить. Он не мог оставить это дело так, хотя бы из инстинкта самосохранения. А потому он, как и отец Браун, решил скрыться в целом лесу девяток, которые были ложны все до единой. Среди них, рассчитывал он, никто не заметит одну-единствен-ную, подлинную. Во всяком случае он надеялся на это и действовал соответствующим образом, формируя ложные улики; терять ему было нечего, а в случае удачи он приобрел бы достаточно много для собственной безопасности.
Единственное, что я мог предпринять против него, — проверить все девятки, одну за другой, на предмет их подлинности. И тут нас ждут редкостные открытия.
Эллери повернулся к Вирджинии Импортуна.
— Убежден в том, что девятка — счастливое число Импортуны, явно исходит из даты его рождения, во всяком случае той, на которую он претендовал — 9 сентября 1899 года. Я, стало быть, начал проверять, верна ли она.
Как поступил и со всеми девятками в этом деле. Я запросил в Италии копию его свидетельства о рождении. И конечно же, выяснилось, что родился он не в 1899 году, а годом раньше. И не в девятом месяце, а в пятом. И не девятого числа, а шестнадцатого. Как видите, 16 мая 1898 года сильно отличается от 9 сентября 1899. Ни о каком счастливом числе девять тут не могло быть и речи. Таким образом Нино просто перенес свой день рождения на 9-й день 9-го месяца, чтобы это как нельзя лучше согласовывалось с девяткой.
Говоря иначе, девятки в его метрике были просто уловкой. Как и его фамилия Импортуна, состоящая из девяти букв. Настоящая его фамилия — Импортунато — насчитывала одиннадцать букв. Посмотрим на его имя Нино. Ложь! На самом деле его звали Туллио. Стало быть, все — и Нино, и Импортуна — сплошная ложь.
Перейдем к этому зданию, 99 Ист.
Мой отец распорядился проверить, и обнаружилось, что первоначальный номер дома был не 99, а 97. На этой улице никогда не было дома под № 99. Чтобы удовлетворить свою прихоть, Нино, когда купил этот дом, добился смены номера — с его финансовыми возможностями и властью это не составляло никакой проблемы. Теперь следующее: в доме якобы девять этажей. Здесь, конечно, фальсификация не столь очевидна. Но вообще-то все здания, в которых девять этажей, а над ними надстройка — пентхауз, принято считать десятиэтажными.
— Я ничего не знала про настоящий день рождения Нино и про то, что он изменил номер дома, — сказала Вирджиния. — А ты, Питер?
Эннис вздрогнул, когда к нему обратились, и отдернул ото рта палец, который грыз.
— И то и другое для меня новость.
— Но все это были не столь важные фальсификации, — продолжал Эллери. — Пойдем дальше. Возьмем время смерти. Наручные часы вашего мужа были разбиты ударом и остановились, указывая время убийства: девять часов девять минут. И это ложь. Судебный медик установил, что смерть наступила чуть позже полуночи, то есть на три часа позже, чем показывали стрелки часов. Следовательно, он хотел тем самым направить нас на ложный след, чтобы мы бились на нем до скончания века. Попутно замечу, что вскрытие тоже показало, что день смерти — не девятое, а десятое сентября.
Теперь в этой связи рассмотрим, орудие убийства — эту абстрактную статуэтку из чугуна, в выкрутасах которой мы — в особенности я — так ревностно видели девятку; убийца специально сделал крюк на своем пути, чтобы заполучить ее в руки. Может ли вообще быть сомнение в том, что он выбрал ее потому, что она напоминала девятку? Однако судя по названию, скульптор имел в виду вовсе не девятку, а рождение ребенка.
— Но она и в самом деле похожа на девятку, — возразил Питер.
— В одном положении — да, но если ее перевернуть вверх ногами — хотя черт знает, где у абстрактной скульптуры верх, а где низ, — то она напоминает, шестерку. Снова ложный след.
И еще одно. Число ударов, нанесенных не столь уж тупым орудием убийства. Мы все время говорим, что их было девять. Но это не так. На самом деле убийца ударил десять раз. Удар по запястью, остановивший часы в столь характерный момент времени, по мнению доктора Праути, вовсе не был результатом того, что девятый удар пришелся вскользь. Это был десятый удар, нанесенный специально, да к тому же, по его мнению, еще и другим орудием. Снова ложный след.