— Да, конечно, — отозвался я. — Если встреча была назначена примерно на пять часов, да идти четыре часа, то он должен был выйти не позднее, чем в час.
Он задумчиво кивнул, не отвечая. Повинуясь какому-то странному чувству, я не стал прерывать ход его мыслей. Я прошел к висевшей на стене крупномасштабной карте округа и стал ее изучать.
— Ты прав, Ник, — бросил я через плечо, — в любом направлении от Файфилда можно найти населенный пункт меньше, чем в девяти милях. Файфилд находится прямо в центре скопления небольших городков.
Он подошел к карте.
— Это совсем не обязательно должен быть Файфилд, — задумчиво сказал он. Может быть и другой город. Как насчет Хадли?
— Но почему Хадли? Что может понадобиться кому бы то ни было там в пять утра?
— Примерно в это время скорый поезд "Вашингтонская стрела" набирает там воду, — все так же задумчиво произнес он.
— Да, правда, — подтвердил я. — Я много раз слышал этот поезд, когда не мог заснуть. Я слышу, как он прибывает, а через несколько минут часы на методисткой церкви бьют пять.
Я подошел к столу и достал расписание.
"Стрела" отходит из Вашингтона в 12.47 ночи и прибывает в Бостон в восемь утра.
Ник продолжал измерять карандашом расстояния на карте.
Точно в девяти милях от Хадли находится отель "У дороги", — объявил он.
— "У дороги", — повторил я. — Но ведь это ломает всю теорию. Достать машину в отеле так же легко, как и в городе.
Он покачал головой.
Стоянка машин запирается, и, чтобы выехать, надо звать служащего. А служащий непременно запомнит всякого, кто поедет в такое необычное время. Заведение это старомодное. Он мог ждать в своем номере звонка из Вашингтона с сообщением, что кто-то находится на «Стреле», скажем, номер вагона и места. А затем он мог просто незаметно выйти из отеля и пойти в Хадли.
Я уставился на него, пораженный тем, что услышал.
— Проникнуть в поезд, пока он набирает воду, совсем нетрудно, и, если он знал номер вагона и места…
— Ник, — прервал я зловеще. — Как окружной прокурор, выступающий за программу экономии средств, я намереваюсь выбросить на ветер толику денег налогоплательщиков и позвонить в Бостон по междугородному телефону. Это нелепость, это абсурд, но я это сделаю!
Его маленькие голубые глазки загорелись, и он облизнул губы.
— Давай, — сказал он нетерпеливо.
Я опустил трубку на рычаг.
— Ник, — сказал я. — Это, наверное, самое невероятное совпадение в уголовной хронике: прошлой ночью в поезде, отходящем из Вашингтона в 12.47 ночи, был найден убитый человек! Он был мертв около трех часов, что точно определяет Хадли, как место убийства.
— Я догадывался, что будет что-нибудь в этом роде, — кивнул Ник. — Но вот насчет совпадения ты не прав. Это не может быть совпадением. Откуда ты взял эту фразу?
— Пришла ко мне в голову, и все.
— Да быть этого не может! Это предложение не из тех, что приходят в голову. Если бы ты преподавал язык столько, сколько это делаю я, ты бы знал, что когда ты просишь кого-нибудь сочинить предложение из десяти слов, то человек берет обычное утверждение, типа "я люблю молоко" и добавляет к этому "потому что это полезно для моего здоровья". А твое предложение ситуационно, оно взято из жизни.
— Но говорят же тебе, откуда бы я его взял? Я все утро ни с кем не разговаривал, вот только с тобой в «Луне» посидел.
— Тебя со мной не было, когда я расплачивался, — немедленно сказал он. — Может, ты кого-нибудь встретил, пока ждал меня на улице?
Я покачал головой.
— Да я и минуты тебя не прождал! Пока ты копался с деньгами, к кассе еще двое подошло, один меня толкнул, и я подумал, что лучше подожду снаружи…
— Ты когда-нибудь их раньше видел?
— Кого?
— Этих двоих, которые вошли, — пояснил он с ноткой раздражения в голосе.
— Да нет, я их не знаю.
— Они разговаривали между собой?
— Кажется, да. Да, разговаривали. Довольно увлеченно, я бы сказал, а то заметили бы, что я у них на пути стою.
— А ведь в "Голубой луне" довольно постоянная клиентура, — заметил он.
— Ты думаешь, это они? — возбужденно спросил я. — Вообще-то, я их запомнил, опознать сумею.
Глаза Ника сузились.
— Очень возможно. Ведь их и было двое: один — чтобы следить за жертвой в Вашингтоне и выяснить номер его места, а другой — ждать здесь и сделать дело. Тот, кто был в Вашингтоне мог приехать сюда потом. Делить добычу, если задумано было ограбление, или же платить за работу.
Я бросился к телефону.
— Мы ушли оттуда меньше, чем полчаса назад, — продолжал Ник, — а они только входили, да и обслуживают в "Голубой луне" медленно. Тот, который шел до Хадли, непременно проголодался, а второй, наверное, всю ночь вел машину от Вашингтона.
— Как только произведете арест, сообщите мне немедленно, — сказал я в телефон и повесил трубку.
Пока мы ждали, никто из нас не проронил ни слова. Мы расхаживали по комнате, обходя один другого, словно совершили что-то постыдное.
Наконец, телефон зазвонил. Я поднял трубку и стал слушать. Затем я сказал «хорошо» и повернулся к Нику.
— Один из них хотел сбежать через кухню, но Уинн оставил там пост, и они его взяли.
— Кажется, это все доказывает, — сказал Ник с замороженной улыбкой.
Я согласно кивнул.
— Боже мой, — воскликнул он, взглянув на часы. — Я-то хотел пораньше на работу прийти, а тут только время с тобой зря теряю!
— Ах да, Ник, — окликнул я его уже от двери. — А что ты, собственно, намеревался доказать?
— Что выводы могут быть логичными, оставаясь при этом ложными, — машинально ответил он.
— Ну-ну.
— Над чем это ты смеешься? — огрызнулся он. И вдруг расхохотался тоже.