Неужели он добрался до заветного места? Бьярки покосился на яблоко, которое едва не сорвал. Это, наверное, те самые яблоки, которые подает Асам красавица Идун. Те, что делают их вечно молодыми. Бьярки отдёрнул руку и пошагал к палатам Одина. Перед Валгаллой сражались между собой несколько воинов эйнхириев. Они яростно бились, разя друг другом оружием, руками, ногами, клыками... Бьярки с любопытством следил за их поединком и вдруг один из воинов поманил его, протягивая оружие.
Бьярки с удивлением узнал в руках незнакомца свою секиру, которую считал навсегда потерянной. Берсерк с благодарностью принял оружие, осмотрел лезвие - на серебристой поверхности осталось несколько бурых пятен, которые Бьярки безуспешно попытался счистить. Пока берсерк упивался обретением верной подруги, схватка рядом продолжалась. Вот из гущи тел, щитов, стали вырвался с криком один из воинов. Огромный здоровяк с тёмной бородой, разделённой надвое, он с распахнутом в крике ртом нёсся прямо на Бьярки. В крепких руках, заведённых за левое плечо, воин без труда удерживал двуручный меч с желобком посредине лезвия - чтобы облегчить вес. Бьярки отразил удар обухом секиры, и ответил свистящим взмахом лезвия. Вскоре он уже не помня себя ввязался в битву. К здоровяку присоединился высокий темноволосый парень с дико горящими глазами, вооружённый боевым топором. А потом ещё другой, светловолосый, зеленоглазый, в рысьей шкуре, облегавшей плечи. Вчетвером с Бьярки они кружились в страшном вихре схватки, обмениваясь ударами. Берсерк отдался ритму схватки, нападая поочерёдно на каждого из противника и тут же становясь спиной к спине то с одним эйнхирием, то с другим... Мастерство воинов было велико, и серьёзные раны в этой битве-танце никому не грозили. Бьярки чувствовал, как к телу возвращается прежняя сила и ловкость.
Кто-то попробовал сбить Бьярки с ног окованным железом щитом. Выручили меховые сапоги. Берсерк хотел сойтись с новым противником, но в это время взвыл рог, знаменуя окончание схватки, Бьярки был весь в поту и крови. Солёные капли разъедали свежие ссадины, но берсерку было некогда утереть пот. К тяжело дышащим, опирающимся на оружие воинам подходили рабы и служанки с кружками холодного питья. Пока что это была всего лишь родниковая вода, сдобренная толикой мёда. Но Бьярки уже видел сквозь распахнутые двери - в палатах стояли покрытые шитыми тканями скамьи, слуги суетились, накрывая столы для пиршества и поправляя огонь в очаге. Трое, с которыми он так славно сразился, о чём-то переговаривались, посмеиваясь. Словно бы и не грозили только что в пылу схватки отрубить друг другу если не голову, то руку или ногу. Щёголь в рысьем плаще с сожалением рассматривал порванную рубаху зелёного шёлка. Стянул её через голову, бросил проходящей мимо служанке. Та подхватила, понесла куда-то отстирывать, собирая попутно грязную одежду у других.
- Ну здравствуй, Медведь. - Рысий воин с улыбкой обратился к Бьярки, протянул ему руку.
- И тебе здравствовать, Барс. - В тон ответил берсерк.
- Верно. Меня называют Видур, Лесной Воин.
- Ну а я по-твоему кто? - Темноволосый худой воин с тонким лицом с которого настороженно и зло смотрели светлые глаза тоже протянул Бьярки руку. Берсерк задумался. Присмотрелся к белым, словно бы оскаленным зубам нового знакомца, и уверенно проговорил:
- А ты волк.
- Торульв. - кивнул темноволосый. - Волк Тора, хоть и не удостоился места в Асгарде.
Не дожидаясь от третьего противника вопроса, Бьярки уверенно узнал в нём брата-медведя, звавшегося Асбьёрном, Медведем Льдов.
Видно, берсерки чаще других гибли в битвах, раз Один собрал так много их в своих палатах. Только где сам Всеотец? Где его трон, с которого он взирает на все девять миров? Где его быстрые волки и мудрые вороны, что помогают Одину сладить за всем, что происходит в его владениях? Бьярки не решился задать этот вопрос, опасаясь показаться невежей.
Наверное, он увидит Одина во время пира. Бьярки пошёл за своими новыми знакомыми.
Глава 2. Палаты Сурта.
В свете длинного очага берсерк разглядел лавки вдоль стен, убранные красивыми покрывалами. На стенах висели щиты с изображением битв и сражений. В центре, между двух резных столбов, на хозяйском месте, устланном шёлковыми подушками, восседал рыжебородый великан. Кожаные штаны едва не лопались на мощных икрах. На каждый из башмаков великана пошло не меньше целой телячьей шкуры. Кожаная безрукавка, расшитая медными бляхами, не скрывала крепких рук, украшенных синей вязью татуировки. Пышная рыжая грива была стянута на затылке в хвост. Синие глаза горели яростным весельем. Мясистый, хищно-алый рот распахивался то для того, чтобы извергнуть поток брани, то чтобы принять кружку крепкого зимнего пива. На огненно-рыжих усах оседала пышная белая пена. Жёлтые зубы великана впивались в истекающее соком и жиром мясо. На правом колене великана лежал огромный меч, который даже Бьярки едва ли сумел бы поднять одной рукой. Великан же легко орудовал клинком, чтобы утихомирить разошедшихся гостей. Ему достаточно было повести рукоятью сторону стола, за которым стало особенно шумно, как гневные голоса затихали, а служанки некоторое время обносили этот стол хмельным.