Бьярки вновь обшарил весь берег в поисках лодки и почти уже решился продолжить путь пешком, когда увидел громадную фигуру Сурта на гребне холма. Хозяин огненных палат, предводитель великанов, главный противник богов сидел на валуне, видимо давно наблюдая за своим непоседливым гостем.
- Что ты тут делаешь, беглец? - Сурт дружелюбно улыбался, но глаза его смотрели недобро.
- Ищу лодку, чтобы отправиться дальше. - Бьярки мысленно подобрался, готовый отстаивать свою свободу.
- Разве тебе плохо у меня в гостях? - Сурт принял у смазливой служанки, подскочившей откуда-то из-за его спины, кубок пенного напитка. Румяная светловолосая девица - не та, что сидела на коленях великана на вчерашнем пиру - умудрилась кинуть лукавый взгляд на берсерка и повернуться к нему так, чтобы тому лучше была видна её высокая белая грудь. - Разве не радуют тебя славные схватки и достойные противники, которых ты можешь отыскать здесь? Разве тебе не по нраву мое угощение? - Служанка как раз подошла с Бьярки со вторым кубком в руках.
- Угощения твоего я не пробовал. - Бьярки вновь отвернулся от напитка, сдерживая рвущуюся наверх желчь, - А битвам, которые происходят у тебя на подворье, пожалуй, больше всех рад ты сам. Позволь мне покинуть твои владения.
- А если нет? - Сурт, зло прищурившись, посмотрел на берсерка. - Или ты успел позабыть, что я властен над твоей силой?
- У тебя достаточно цепных псов. Зачем тебе ещё один? - Бьярки не сводил с великана глаз, но успел заметить, как справа и слева от него в камнях кто-то шевельнулся.
- Чтобы одержать победу над Одином. Ты же знаешь, что одноглазому не долго осталось восседать на своем троне, и всё же глупо недооценивать того, кто всю жизнь воевал.
- Я слышал о предсказании. - Бьярки кивнул. - И всё же на престол в Асгарде взойдет сын Одина, а не ты.
- Вёльва могла ошибиться. Она видела на престоле светлого бога, а кто, как не я, порождение огня, достоин носить это имя.
- Я видел Бальдра в Хелль. Даже тьма подземного мира не смогла погасить его светоч. - Бьярки не показывал виду, что заметил, как к нему с обеих сторон подбираются два берсерка - Торульв Асбьёрн. Видур, надо думать, стерёг хозяйскую спину.
- Ты так хочешь помочь Бальдру получить отцовский трон? Тогда почему ты не остался там, с ним? - Сурт ещё не потерял надежду уговорить берсерка остаться по доброй воле, но терпение его было уже на исходе.
- Я увидел тебя, твоих воинов. И теперь ещё больше хочу оказаться в Валгалле. Там мы встретимся, когда придёт Рагнарёк, и тогда посмотрим, чего стоит преданность твоих псов.
- Зачем же ждать так долго? - Сурт подал знак, и три берсерка кинулись на Бьярки.
Асбьёрн навалился на него сзади, стараясь прижать его локти к рёбрам. На ногах повисли Рысь и Волк. Было трудно дышать. Сурт потянулся к берсерку, чтобы окончательно лишить его сил. Но тут волна ярости пробудила дремавшего в крови зверя. Бьярки удалось отшатнуться от лапищи Сурта, он, извернувшись, освободил руки из объятий Асбьёрна. Берсерк не стал противиться, когда Медведь попытался вновь ухватить его. Напротив, подался назад и, резко мотнув головой, ударил противника затылком по носу. Не ожидавший этого Асбьёрн пошатнулся и налетел на Видура. Пока они, откатившись, сцепились между собой, Бьярки расправился с Торульвом, оглушив его ударом кулака и оставив лежать без памяти.
Красная пелена постепенно застилала Бьярки глаза. Он понимал, что с тремя берсерками справиться не сможет. Оставалось лишь изматывать противников, чтобы они впали в берсеркское бессилие. И самому не остаться беспомощным перед ними. Собрав все силы, Бьярки старался не позволить ярости целиком захватить себя. Красная пелена застилала глаза, но он представил себе обрывок синей ткани в руках Синдри, и раскаяние на какое-то время заставило ярость отступить. Терпеть боль ему, привыкшему быть неуязвимым, было трудно. Каждая рана, каждый удар заставляли Бьярки рычать от боли. Однако он был даже рад этому. Берсерк словно очищался, сбрасывал задубевшую звериного духа. Предок-зверь не отказывался от своего непутёвого потомка, но отступал, словно бы уважая его решение справиться самому. Так отец любуется сыном, превзошедшем его умением.
Бьярки, держась из последних сил, думал, что, верно, только побывав в кровавой реке можно приручить своего внутреннего зверя.
Он не надеялся, что сможет выстоять. Однако Сурт занялся двумя сцепившимися берсерками, а Торульв, хоть и пришёл в себя, но чем дальше, тем больше терял силы. Наконец он свалился в беспамятстве, и Бьярки удалось скрыться от Сурта и его цепных псов за выступом скалы.
Всё тело болели и ныло, но это была очищающая, возвращающая разум боль.