Выбрать главу

Карла Кори с переломами обеих ног (которые, кстати, меня абсолютно не беспокоили) положила в больницу его сестра, Эвелина Флаумель, после автомобильной катастрофы, происшедшей две недели назад. Я не знал никакой Эвелины. Персонал клиники, очевидно, получил четкие указания держать меня в беспомощном состоянии: по крайней мере, доктор был явно напуган, когда я пригрозил судом. Значит, враги меня боялись, и этим можно было воспользоваться. Я стал мучительно вспоминать подробности аварии, и в результате у меня разболелась голова. Тем не менее, сам не знаю почему, я был твердо убежден, что попал в автомобильную катастрофу не случайно. Ну что ж, когда я все выясню, кому-то не поздоровится. Сильно не поздоровится. Горячая ненависть захлестнула меня, сдавила грудь. Пусть тот, кому я мешал, пеняет на себя. Я почувствовал непреодолимое желание физически уничтожить виновника и внезапно понял, что такие чувства мне не в диковинку и что в прошлой жизни я не раз убивал людей. Вздрогнув, я посмотрел вновь в окно на опавшие мертвые листья.

Добравшись до Нью-Йорка, я первым делом побрился и подстригся: терпеть не могу, когда шею щекочут волосы. Кольт тридцать второго калибра, принадлежавший безвестному врачу в Гринвуде, после некоторых колебаний я сунул в правый карман куртки. Правда, если милый доктор или моя сестра обратятся в полицию с просьбой разыскать сбежавшего пациента, незаконное ношение оружия сослужит плохую службу, но, во-первых, найти меня будет не так-то легко, а во-вторых, я не знал, как развернутся события. Быстро перекусив в ближайшем кафе, я в течение часа ездил в метро и на автобусах, неожиданно соскакивая на остановках, а затем взял такси и отправился к Эвелине, моей неизвестной сестре, за разъяснениями. Проезжая по улицам города, я составил план дальнейших действий и тщательно обдумал свое поведение. Я шел по извилистой аллее мимо дубов-великанов и толстых осин, а ветер холодил только что подстриженную шею под воротником куртки. Запах парикмахерской от моих волос смешивался с густыми ароматами плюща, обвивавшего стены дома. Ничто вокруг не было мне знакомо, так что вряд ли я бывал здесь раньше.

Я постучал в дверь большого старинного особняка. Затем засунул руки в карманы и стал ждать, заранее зная, что буду говорить. Примерно через минуту дверь открылась, я улыбнулся и кивнул плоскогрудой служанке с большим количеством родинок на лице и ярко выраженным пуэрториканским акцентом.

— Да? — спросила она.

— Мне бы хотелось видеть миссис Эвелину Флаумель.

— Как прикажете доложить?

— Ее брат Карл.

— О, входите, пожалуйста.

Я оказался в прихожей, пол которой был выстлан небольшими бежевато-розоватыми плитками, а стены обшиты панелями красного дерева. На потолке висела серебряная в эмали люстра с четырьмя хрустальными плафонами. Горничная удалилась, и я внимательно посмотрел по сторонам, пытаясь что-нибудь вспомнить. Безрезультатно. Тогда я стал просто ждать. Горничная вернулась довольно быстро и улыбнувшись, кивнула головой.

— Проходите, пожалуйста. Миссис Флаумель примет вас и библиотеке.

Мы поднялись по лестнице на третий этаж и прошли по коридору мимо двух запертых дверей. Третья дверь слева была открыта, и горничная остановилась, пропуская меня вперед. Как и в любой другой библиотеке, повсюду на стеллажах стояли книги. На стенах висели три пейзажа, один из них морской. На полу лежал толстый зеленый ковер. Рядом с большим письменным столом стоял непомерных размеров глобус, с поверхности которого на меня смотрела Африка.

На женщине, сидевшей за столом, было платье цвета морской волны. Вьющиеся в локонах волосы, напоминающие освещенные солнцем закатные облака, ниспадали на плечи. Огромные глаза за стеклами очков — в которых она вряд ли нуждалась — светились голубизной, как озеро Эри в три часа пополудни ясным летним днем. Она улыбнулась, не разжимая коралловых, под цвет волос, губ. Я знал эту женщину, но абсолютно не помнил, кто она такая. Перешагнув через порог, я тоже улыбнулся, не разжимая губ.

— Привет, — сказал я.

— Здравствуй. — Она указала рукой на кресло с высокой спинкой и подлокотниками, в котором можно было удобно развалиться и помечтать. — Садись, пожалуйста. — Я сел, и она молча принялась изучать мое лицо. — Рада тебя видеть.

— Взаимно. Как поживаешь?

— Спасибо. Признаться, не ожидала, что ты придешь.

— Знаю. Должен же я отблагодарить тебя за сестринские заботу и внимание. — Я специально говорил с легкой иронией, чтобы посмотреть, как она отреагирует. В эту минуту в библиотеку вошел огромный пес, ирландский волкодав, и молча улегся у стола.