Я несколько раз согнул и разогнул правую ногу. Полный порядок. Я разбил гипс на левой ноге, поднялся и подошел к шкафу. Моей одежды там не было. Затем я услышал шаги. Быстро юркнув в кровать, я тщательно замаскировал бинты и обломки гипса.
Дверь открылась. Щелкнул выключатель, в палате зажегся яркий свет, и я увидел здоровенного детину в белом халате.
— Говорят, вы грубо обошлись с нашей медсестрой и отказались ей подчиниться, — громко сказал он, и на этот раз не имело смысла притворяться, что я сплю. — Как прикажете вас понимать?
— Не знаю, — ответил я. — Не люблю приказывать.
Мой ответ его озадачил, но ненадолго. Нахмурившись, он сказал:
— Сейчас время вечернего укола.
— Вы врач? — спросил я.
— Нет. Но я действую по его распоряжению.
— А я отказываюсь от уколов и имею на это полное право. В конце концов, вам-то что за дело?
— Мне велено сделать вам укол, — упрямо повторил он, подходя ко мне с левой стороны и держа в руке неведомо откуда появившийся шприц…
Это был запрещенный удар, дюйма на четыре ниже пояса, и он рухнул на колени, выронив шприц и схватившись за кровать.
— … …— процедил он спустя некоторое время.
— Еще раз подойдете ко мне — пеняйте на себя.
— Не… таких… видывали… — Каждое слово давалось ему с большим трудом.
Пришла пора действовать.
— Где моя одежда? — спросил я.
— … …
— В таком случае мне придется позаимствовать вашу. Раздевайтесь!
На меня обрушился очередной поток брани, но мне было недосуг выслушивать его тирады, поэтому я накинул на него простыню и оглушил, ударив железным прутом по голове. Примерно через две минуты я стал мужчиной в белом — цвет Моби Дика и ванильного мороженого. Какое уродство! Я запихнул санитара в стенной шкаф и подошел к зарешеченному окну. Палата моя находились на третьем этаже красивого здания, освещенный квадрат окна внизу говорил о том, что на первом этаже кому-то не спалось, хотя на часах моего приятеля, отдыхающего в стенном шкафу, было пять часов сорок четыре минуты. Я вышел в коридор. Слева он заканчивался глухой стеной с большим окном, на котором тоже была решетка. Я свернул направо. Двери, двери, двери, без единой полоски света под ними; единственным звуком, нарушавшим мертвую тишину, был стук ботинок, которые, к сожалению, оказались мне слишком велики. Металлический прут, который я заткнул за пояс под белый халат, все время бил меня по бедру. На потолке коридора примерно через каждые двадцать футов горели лампы дневного света. Спустившись по лестнице на первый этаж, я вновь свернул направо и пошел вперед, высматривая дверь, за которой кто-то не спал. Она оказалась последней по коридору, и я вошел очень невежливо, не постучавшись.
За большим письменным столом, роясь в одном из ящиков, сидел человек в роскошном домашнем халате. Он явно не был похож на пациента клиники. Услышав шаги, человек поднял голову и на мгновение губы его раздвинулись, словно он хотел позвать на помощь. От этой глупости его, видимо, удержало выражение моего лица. Он быстро поднялся с кресла. Я не спешил закрыть за собой дверь.
— С добрым утром, — сказал я. — Боюсь, вас ждут крупные неприятности.
Люди, по-видимому, никогда не излечатся от любопытства, потому что, подождав секунды три и тем самым дав мне возможность подойти к столу вплотную, он спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что собираюсь подать на вас в суд за мое похищение, издевательское отношение ко мне и незаконное применение наркотиков, — ответил я. — В настоящий момент, например, мне необходим укол морфия, так что я за себя не отвечаю и…
— Убирайтесь отсюда! — Глаза его сверкнули.
Я увидел на столе пачку сигарет и не стал спрашивать разрешения.
— Сядьте, доктор, и помолчите. Лучше подумайте хорошенько.
Он сел в кресло, но молчать, видимо, было выше его сил.
— Вы нарушили больничные правила, — сурово заявил он.
— Суд обязательно разберется, кто из нас прав, — сказал я. — А сейчас верните мою одежду и личные вещи. Я выписываюсь.
— Ваше состояние не позволяет…
— Это мое дело. Отдайте мои вещи, если не хотите отвечать перед законом.
Он потянулся к кнопке звонка на столе, но я небрежно откинул его руку в сторону.
— Мои вещи, — повторил я. — А звать на помощь надо было раньше, когда я вошел. Вы опоздали, доктор.
— Мистер Кори, вы ставите меня в…
«Кори»?
— Я в ваше заведение не ложился, — перебил я его, — но выписаться сумею, будьте уверены. Не задерживайте меня, доктор.