Каин сидел по правую руку Эрика. Джулиан явно был не в фаворе. Рэндом и Дейдра отсутствовали. В зале находилось много дворян, которых я знал и даже считал своими друзьями, но ни один из них не кивнул в ответ, случайно встретившись со мной взглядом. Я понял, что осталось выполнить небольшую формальность, и Эрик станет королем Амбера. Так оно и произошло. Когда обед закончился, никто не стал произносить длинных речей. Эрик поднялся с кресла, музыка стихла, прозвучали фанфары, и процессия дворян прошествовала в тронный зал дворца. Я знал, зачем.
Эрик остановился рядом с троном, и все склонили перед ним головы. Кроме меня, естественно, но стражники вновь натянули цепи, и на этот раз я был поставлен на колени.
Сегодняшний день был днем его коронации.
В тронном зале стояла мертвая тишина. Затем Каин внес подушку, на которой лежала корона. Корона Амбера. Он преклонил колени, вытянул руки и застыл в этом положении. Рывком цепей меня подняли на ноги и потащили вперед. Мгновенно поняв, чего добивается Эрик, я начал бешено сопротивляться, но пинками и ударами меня вновь поставили на колени у самых ступенек трона. Зазвучала нежная музыка — это были «Зеленые Рукава»— и голос Джулиана за моей спиной громко произнес:
— Состоится коронация принца Амбера! — Затем он прошептал мне на ухо: Возьми корону и протяни ее Эрику. Он коронует сам себя.
Я посмотрел на серебряную корону Амбера, лежавшую на алой подушке, которую держал Каин. На конце каждого из семи ее пиков сверкал драгоценный камень. Обруч был усыпан изумрудами, а по его бокам горели два рубина. Я не шевельнулся, думая о тех временах, когда корона эта украшала голову нашего отца.
— Нет, — сказал я, и меня ударили по лицу.
— Возьми ее и протяни Эрику, — повторил Джулиан.
Я попытался кинуться на него, но цепи были надежно натянуты. Мне снова дали пощечину. Я смотрел на острые высокие пики и согласно кивнул.
— Хорошо. — Потянувшись к короне, я взял ее в руки, быстро надел себе на голову и воскликнул: Короную принца Корвина, который отныне становится королем Амбера!
Корону немедленно сняли и положили на подушку. Меня несколько раз сильно ударили по спине. По всему залу прокатился шепоток.
— Протяни ее Эрику, — вновь повторил Джулиан.
— Хорошо, — ответил я, чувствуя, как по моей спине течет что-то мокрое и липкое, и швырнул корону изо всех сил, надеясь выбить Эрику глаз.
— Он поймал ее правой рукой и улыбнулся, словно добился, чего хотел.
— Спасибо, — произнес он. — А сейчас я обращаюсь ко всем присутствующим и тем, кто слышит меня на Отражениях. В этот день я принимаю корону и трон. В моей руке — скипетр королевства Амбер. Я завоевал трон в честной борьбе и занимаю его по праву!
— Лжец! — крикнул я, но мне тут же зажали рот.
— Я короную себя и отныне буду называться Эриком Первым, королем Амбера!
— Да здравствует король! — три раза прокричали придворные.
Эрик наклонился и прошептал мне на ухо:
— Никогда в жизни не видел ты зрелища более прекрасного, чем сегодня… Эй, стража! Я повелеваю выжечь Корвину глаза! Пусть последним его воспоминанием будет праздничное великолепие этого дня! А затем бросьте его в самую далекую темницу, самое глубокое подземелье Амбера, чтобы память о нем стерлась и имя его было забыто!
Я плюнул Эрику в лицо, и меня опять избили. Я сопротивлялся изо всех сил, но меня выволокли из тронного зала. Никто не смотрел в мою сторону, и последнее, что я запомнил, это была фигура Эрика, который восседал на троне и милостиво улыбался столпившимся вокруг придворным. Его приказание было исполнено, и, благодаря богу, я потерял сознание, прежде чем они успели закончить…
Я не имею ни малейшего представления, сколько времени прошло с тех пор, как я очнулся в абсолютной тьме от страшной, ни с чем несравнимой головной боли. Возможно, именно тогда я изрек свое проклятье, а может, несколько раньше, когда глаз моих коснулось раскаленное железо. Не помню. Но я знал, что никогда Эрик не будет спокойно восседать на троне, потому что проклятье принца Амбера, произнесенное в отчаянии и ярости, всегда сбывается.