— Хейзел имела доступ ко всем материалам и файлам. Она проставляла входящие номера на всех бумагах, которые мы получали. Когда выяснилось, что возникли какие-то проблемы, работа была приостановлена, но файлы все в сохранности.
Она провела их к столу с компьютером, за которым сидела Хейзел, когда еще была жива и работала в этом учреждении. У нее был доступ ко всем документам и информации, в которой нуждался ее друг, через ее руки проходило огромное количество сведений о самых разных людях.
— И какой она была сотрудницей?
— Хорошей. Никогда не возражала, если приходилось работать сверхурочно. Я ей доверяла.
Она вдруг умолкла и покраснела.
— Что такое, миссис Крейн? Что вы собирались сказать?
— У Хейзел обычно всегда было свободное время, вечером она никуда не спешила. Как бы это сказать… Она была одинокой, предоставленной самой себе.
Тесс отлично знала это. Хозяин, у которого Хейзел снимала комнату, говорил ей то же самое, но только в гораздо более грубой форме.
— У нее разве не было никаких друзей здесь, в офисе? Она не держала на столе фотографии? Никто не приходил к ней?
Миссис Крейн отрицательно покачала головой.
— Я сама прибирала ее стол после ее гибели. Там было совсем немного вещей. Вазочка с искусственными цветами. Пюпитр. Мне кажется, это был старый подарок. И я никогда не видела, чтобы к ней приходили.
— Что случилось с ее вещами? — спросила Тесс.
— Мы хранили их в течение года, как положено, а затем почти все выбросили. Оставили только вазочку, она сейчас на моем столе. Никто не спрашивал о ее вещах.
— А каково было ее материальное положение?
— У нее были страховки, неплохая зарплата. Когда она погибла, на ее счету оказалось свыше ста тысяч долларов. Каждый год с этой суммы отчислялись пожертвования.
— Пожертвования?
Карл насторожился как ищейка, Тесс схватилась дрожащей рукой за край стола.
— Мы так и не узнали, кому они идут, поскольку эти средства перечислялись на номер социального счета. Я пыталась найти имя адресата в ее записной книжке. Она часто жаловалась мне на одиночество, но раз она перечисляла деньги, то наверняка была близка с этим человеком.
— Его имя вы так и не узнали?
— Мы пытались выяснить, куда идут эти деньги. Оказалось, что в Хагстоун и Балтимор. Но мы так и не смогли узнать, кто их получал. Такое впечатление, что это были фондовые пожертвования на счет штата.
— Что, неужели ни единого имени или фамилии?
— Возможно, я когда-то все-таки слышала их, может быть, даже записала… — Она протянула руку к ежедневнику и принялась листать страницы. И в это мгновение Карл заметил запись — Эрик Шиверс. Они с Тесс переглянулись. Да, это было то, что они ожидали найти. Убийца, кто бы он ни был, снова проявил себя.
— Вот тут — Уильям Уиндзор. Интересно, кем он был Хейзел? Представляете, что это такое — отдать кому-то сто тысяч долларов! Уж не знаю, что их связывало, но он явно был важным человеком в ее жизни.
Тесс едва заметно улыбнулась.
— По крайней мере, она считала его таковым.
Когда они ехали обратно, раздался телефонный звонок. Дори Стэрнс звонила Карлу. Тесс отлично слышала каждое произнесенное ею слово.
— Напомните Тесс, что я уже и так превысила все допустимые нормы расходов…
— Я отлично знаю, куда идут средства. Она прилагает все усилия, чтобы добиться хоть какого-то результата.
— Этих Уильямов Уиндзоров так много! — продолжала Дори. — У меня их сотни в списке.
— Начнем с Мэриленда, остальными можно будет заняться потом. Примерный возраст — около тридцати или чуть больше. Проверьте водительские права. В том числе и тех, кто не отмечался в последнее время, но все еще не удален из базы.
— Такого не может быть.
— Может, Дори. Я знаю, что даже о тех, кто приезжал в штат двенадцать лет назад, сохраняется информация.
Послышался стук пальцев по клавиатуре.
— Тут есть Уильям Уиндзор, ему тридцать один год, нет, тридцать два, только-только исполнилось. Получил права сразу в шестнадцать, но никогда не обновлял их.
— Какой у него адрес?
— Какой-то очень странный. Нет ни нормального названия улицы, ни номера дома… Фактически ничего нет. Есть только что-то непонятное — типографская ошибка, наверное.
— В правах не бывает типографских ошибок. Это документ.
— Ничего подобного, однажды мне самой в правах неправильно проставили дату выдачи.
— Что там написано, Дори?
— Нечего на меня орать, — возмутилась Дори. — Здесь сказано: Хэкберри-стрит, Хэкнесс.