Отодрав от папок белые четырехугольники с данными жертв, Тесс разложила их вокруг себя, представив карту Балтимора с раскинувшимся вокруг штатом Мэриленд. Получилось некоторое подобие ломаной линии, протянувшейся с запада на восток.
Самый ранний из этих случаев произошел в шестидесяти милях к западу, на окраинах Фредерика — там от выстрела скончалась Тиффани Гантс. Чуть дальше к западу случился поджог — в Шарпсбурге, небольшом городишке на берегу Потомака. Жертву звали Хейзел Лигетти. После нее погибла молодая женщина, та самая, о которой было известно меньше всего — смерть настигла ее на самой границе округа Балтимор, возле водохранилища Приттибой. Ее имя — Джули Картер. Убийство произошло в этом году, но Тесс ничего такого не помнила. Вообще-то, очень странно, что сообщение об убийстве молодой женщины не попало в газеты. Правда, Тесс уже давно проглядывала только «Бикон-Лайт».
Далее линия протянулась в сторону Делавэра. Эта женщина встретила свою смерть в городе, основатели которого, судя по всему, обладали на редкость скудной фантазией, потому что лучшего названия, чем Норт-Ист[9], для него не нашли. А вот родители жертвы, похоже, были наделены ею в избытке, поскольку свою единственную дочь нарекли не как-нибудь, а Люси Карменгия Фэншер. Из короткой газетной заметки о ее смерти трудно было понять, как же правильно звучит ее второе имя: Карменья или это просто производное от известной и всеми любимой марки под названием Кармен Гия.
После нее шел мужчина, врач по имени Майкл Шоу, погибший (или убитый) на шоссе 100, скоростной автостраде, соединяющей Балтимор и Аннаполис. По сравнению с другими случаями этот произошел ближе всего к городу. К тому же он был самым недавним — прошло всего пять месяцев. И самым неинтересным.
Одно было совершенно ясно: правлению придется изрядно раскошелиться, чтобы оплатить ее счета за бензин. И не важно, за какой из этих случаев она возьмется первым делом. Все равно старенькой «тойоте» Тесс предстоит намотать немало миль.
— Ну и что скажешь, Искей? — У нее уже давно вошло в привычку советоваться со своим грейхаундом, как у некоторых — ходить к гадалке. Искей лениво подняла голову, недовольно сморщилась, фыркнула, ясно давая понять, чтобы ее не тревожили, а потом уронила голову на пол с таким звуком, словно та была совершенно пустой внутри. Тесс истолковала все это как: «Перспективы весьма туманные».
— А твое мнение, Мьята? — Вторая ее собака, свалившаяся ей на голову так же неожиданно, как и первая, была превосходно выдрессированным доберманом. Уходя из дома, можно было без опаски оставить на столе миску с мясом — Мьята не потрудилась бы даже встать со своей подстилки. Зато сейчас, услышав свое имя, она навострила уши, готовая по зову хозяйки мчаться куда угодно.
— Пора ехать, — скомандовала Тесс, подумав, что у роли боса есть свои преимущества — даже если у тебя под началом всего две собаки, равнодушные к твоим блестящим умозаключениям и потрясающей проницательности. Итак, она двинется на запад, убьет два дня на Фредерик и Шарпсбург, а ночь проведет в гостинице. До каждого из них было не больше часа пути, но ей страшно не хотелось тратить время на то, чтобы возвращаться. Искей она, пожалуй, захватит с собой, а Мьята останется дома с Кроу. Заднее сиденье старушки «тойоты» вряд ли выдержит 160 фунтов собачьего веса. К тому же свои 70 фунтов Искей предпочитала располагать исключительно в горизонтальном положении.
Фредерик раскинулся почти там, где темные очертания Аппалачей впервые появляются из-за горизонта, а дороги, следуя неровностям и изгибам местности, начинают скакать вверх-вниз, словно расшалившиеся жеребята. Тесс терпеть не могла здешние просторы. В ее представлении Фредерик как был, так и оставался всего-навсего родиной Барбары Фритчи, миниатюрной старушки, якобы бестрепетно взобравшейся на Каменную Стену Джексона со звездно-полосатым флагом в руках, в то время как армия конфедератов быстрым маршем двигалась на север, к Геттисбергу. Неподалеку от въезда в город раньше красовался щит с приглашением посетить кондитерскую «Барбара Фритчи», магазинчик сувениров «Барбара Фритчи» и одноименное кафе. Теперь он исчез, но посвященные ей бессмертные строки Джона Гринлифа Уиттиера намертво врезались Тесс в память. Интересно, учат ли его нынешние школьники?
«Стреляй, если хочешь, старик, но пощади флаг своей родины», — пробормотала она.