В письме рассказывалось о том, как Луиза О’Нил заключила сделку с дьяволом, вернее, его полномочным представителем в штате Мэриленд, а именно — с Такером Фокье, пресловутым серийным убийцей. О’Нил убедила Фокье добавить еще один труп к своему послужному списку — ребенка, убитого ее сыном. К тому времени за Фокье числилось уже двенадцать трупов, так что смертный приговор ему в любом случае был обеспечен. Трупом больше, трупом меньше… И потом, какие счеты между друзьями? В особенности когда взамен тебе обещают, что твоя мать, живущая в маленьком городишке на западе Мэриленда, не будет знать нужды до конца своих дней. После этого Луиза О’Нил поместила своего ненормального сына в лечебницу для душевнобольных, где, как она пообещала Тесс, он и останется до конца жизни. По мнению Луизы О’Нил, это было справедливо.
Возможно, Тесс со временем смогла бы согласиться с ней, если бы… Если бы Джонатан Росс не был убит, когда слишком близко подобрался к разгадке этой тайны.
— Эй!
От неожиданности она даже подпрыгнула, стукнувшись коленкой о край стола.
— Проклятие, Кроу! Ну зачем пугать людей?!
— Пугать? Знаешь, если ты не слышала лифта, стало быть, витаешь где-то в облаках, — хмыкнул он, усаживаясь рядом. — Ага, письмо все еще здесь.
— Да.
— И что же заставило тебя вдруг вспомнить о нем?
— Фонд Луизы финансирует мое расследование случаев бытового насилия.
— Ты мне говорила. Но я считал, что после того удара Луиза участвует в делах фонда только номинально. Так что ты работаешь не на нее, а на фонд. А это уже другое дело.
— Может быть.
— Что — может быть?
— Может быть, это просто случайность, что фонд участвует в этом деле. Мать Уитни и Луиза в прежние времена вместе играли в теннис. Для Балтимора это обычное дело: партнеры по теннису занимаются вместе благотворительностью, а члены клуба Мэриленд нанимают на работу сыновей друг друга.
— Так сказать, цеховая солидарность, — мягко подсказал Кроу. — Выпускники одного и того же колледжа обычно поддерживают друг друга.
— Точно. Я ведь тоже родом из Балтимора. И все равно… что-то меня смущает. Уитни сказала, что это была ее идея нанять меня, но сейчас я начинаю в этом сомневаться. Фонд Три всегда больше занимался строительством, чем благотворительностью. Как сказала Уитни, если О’Нилы не могут извлечь из дела выгоду, на фига оно им. И вот теперь я не вижу в этом никакого смысла.
— Может, замаливает грехи перед смертью? Одно доброе дело искупает многое.
— Если Луиза и делает доброе дело, так только для своих.
Кроу принялся мягко массировать ей плечи. Пока его ладони не коснулись ее шеи, Тесс даже не осознавала, что дрожит, как туго натянутая струна. Да, слишком долгий путь она проделала на своей старенькой «тойоте», слишком многое успела узнать.
— Брось это, Тесс. И в буквальном, и в переносном смысле.
Она неохотно поднялась, взяла конверт и замялась, раздумывая, положить ли его обратно в сейф. Возможно, это просто ее воображение, но от письма исходил ощутимый жар — как от вот-вот готового прорваться нарыва.
Глава 11
Городок Норт-Ист оказался именно тем, чем и должен был быть, судя по названию, — стрелкой компаса, указывающей на север и восток от Балтимора. Не так уж много.
Впрочем, что это она? Тесс поймала себя на том, что несправедлива к этому маленькому городку, уютно устроившемуся в самом сердце Чесапикского залива. В нем было своеобразное сонное очарование, рассчитанное в основном на туристов, которое бессильно испортить даже неимоверное количество сувенирных лавочек, расползшихся повсюду словно грибы после дождя. В то же время Норт-Ист был самым что ни на есть настоящим городом, где люди жили и трудились круглый год.
А вода служила не только местом отдыха, но и давала работу: пристани за городом кишели лодками и крохотными яхточками даже из Филадельфии и Нью-Джерси. Правда, все здесь было далеко не столь фешенебельно, как на обычных морских курортах.
Тесс наконец поняла, что просто злится — вероятнее всего потому, что округ Сесил оказался куда дальше, чем ей казалось, а она рассчитывала управиться за один день. Это было последнее дело из списка. Тесс раздирали сомнения. С одной стороны, ей страшно хотелось отыскать хоть что-то, что удовлетворило бы ее клиентов. С другой — послать все это куда подальше, и поскорее. У нее появилось чувство, что эта ее поездка — исключительно обзорная экскурсия по беднейшим районам Мэриленда, столько унылых жизнью жилищ прошло перед ее глазами. Столько изломанных жизней и человеческих судеб — кроме, конечно, доктора Шоу. Впрочем, даже сейчас при воспоминании о его смерти ее пробирал холодок.