Пока Тесс расспрашивала администратора, Карл взял со стойки местный телефонный справочник, открыл раздел «Фотопринадлежности» и методично переписал себе список магазинов. Потом нашел раздел, где были перечислены фотостудии, и сделал то же самое.
— Так что все-таки случилось с Эриком? — поинтересовался администратор.
— Его… хм… родственники, — ей показалось, что из чистой вежливости она может назвать так Гантсов, — сказали, что он вернулся домой. Куда-то на юг.
— На юг? Так ведь это и есть юг. А Мэриленд-то на севере.
— Нет, нет, я имела в виду туда, откуда он родом.
— А, понятно. Я-то, признаться, думал, что он из Мэриленда. И с чего это пришло мне в голову, интересно? Господи, да я ведь и не вспоминал о нем все эти годы. А тогда-то, зимой, как мы славно болтали с ним. Да, хорошие были денечки.
— А о чем вы разговаривали?
— Парнишка рассказывал мне о своих планах, даже как-то спросил, какой, по моему мнению, бриллиант понравится девушке. «Большой», — ответил я. Шутка такая, понимаете? А парнишка воспринял все всерьез. Глаза у него вдруг стали такие большие, знаете ли, бездонные… И будто потемнели сразу. «Нет, только не моей девушке, мистер Шелл. Даже если я подарю ей камушек из придорожной канавы, она станет гордиться им не меньше, чем если бы это был сам „Хоуп“![16]Она любит меня, а не то, что я ей дарю». Да, вот так и сказал, слово в слово! Уж очень серьезный был парнишка — никакого чувства юмора.
— Алмаз «Хоуп»? — переспросил Карл Дьюитт. Кажется, это были первые его слова, после того как он скороговоркой пробурчал свое имя. — Тот самый, всех владельцев которого преследует проклятие?
Мистер Шелл удивленно выпучил глаза:
— Я, признаться, считал, что это тот, который Ричард Бартон подарил Элизабет Тэйлор. Выходит, ошибся. Память уже не та, знаете ли.
К вечеру Карл вместе с Тесс успели прочесать весь город, проверив все магазины, торгующие фототоварами, и все фотостудии в Спартине. У Тесс голова шла кругом. Ей уже стало казаться, что они успели поговорить со всеми, у кого вообще есть или просто был фотоаппарат.
— Ох уж это мне современное общество! — проворчала она. — Ничего постоянного.
— Что вы имеете в виду?
— За те шесть лет, что прошли с тех пор, как Эрик Шиверс в последний раз приехал в город, все эти магазинчики и студии по пять-шесть раз сменили свой, так сказать, профиль.
— Да, но продавцы-то остались, — возразил ей Карл. — И потом, а чего вы, собственно, ожидали? Того, кого мы ищем, скорее всего, давно уже и след простыл. Вспомните, что нам рассказали в мотеле: Эрик Шиверс обожал хвастаться своей девушкой. Ну и дохвастался — какой-то сумасшедший ублюдок поехал во Фредерик и прикончил ее. А потом смылся из города с концами.
— Тогда каким образом ему удалось познакомиться с Аланом Палмером, коль, по-вашему, он работал в одном из здешних фотомагазинов?
— Если бы я знал! Может, бродит из дома в дом и делает мгновенные снимки. А что, это мысль! У Люси как раз был такой, ее сфотографировали за две недели до смерти. А может, торгует хот-догами где-нибудь в Оранж-сити.
— Тогда для чего мы здесь? — Тесс начинала злиться на себя. Она терпеть не могла непредвиденных препятствий в ходе расследования, но при этом ненавидела спешку, потому что, когда спешишь и рвешься вперед закусив удила, не имея возможности спокойно подумать, ошибки неизбежны. — Зачем слоняться по городу, если мы уверены, что того, кого ищем, уже давно тут нет? Что вы рассчитываете найти?
— Что-нибудь. Хоть что-то. В поисках причины смерти Люси мы в свое время перевернули вверх дном весь округ Сесил. Держу пари, что шериф Фредерика сделал то же самое. Вы ведь сами говорили, что дело свое он знает.
— Посмотрите! — Тесс ткнула пальцем в сторону старой, словно насквозь пропитавшейся пылью фотостудии, которая явно когда-то знавала лучшие времена. «Студия Эша. Портреты и фотографии» — значилось на вывеске. Фотографии, украшавшей витрину, с которой улыбались выпускники, было никак не меньше пятнадцати, а то и двадцати лет. Правда, школьная форма не слишком заметно изменилась с тех пор, а вот старомодные прически и макияж сразу бросались в глаза.
Хозяин студии, к удивлению Тесс, оказался совсем не так стар, как она ожидала. На вид немного за сорок, высокий и худощавый, похожий на вопросительный знак. Он, должно быть, и сам был студентом, когда был сделан привлекший внимание Тесс снимок. Увидев вошедших, он явно удивился и, похоже, не слишком обрадовался.
16
Хоуп (Hope Diamond) — знаменитый голубой бриллиант «Надежда», весит 45,52 карата, легендарный камень, который впервые упоминается в 1600 г. С ним связано множество темных историй. Предположительно найден в Голконде, помещен в глазнице статуи индийской богини Ситы, позже выкуплен (или украден) путешественником Тавернье и преподнесен им французскому королю Людовику IV. Во время революции снова украден. Всплыл в Лондоне в 1830 г. Известно, что все владельцы его и те, кто носил или надевал бриллиант хотя бы однажды (как несчастная принцесса Ламбаль, растерзанная разъяренной толпой), погибали страшной, часто насильственной смертью, в том числе и сам Тавернье, который был загрызен собаками. В настоящее время находится в Смитсоновском институте, США. Действует ли проклятие и сейчас, неизвестно.