Главная дорога, ведущая в Крисфилд, упиралась прямехонько в берег залива, а за ним до самого горизонта раскинулся океан. В такой ясный весенний денек он почему-то казался особенно величественным и огромным.
— Последний адрес Шиверсов — Принсесс-Энн-корт, — сказал Карл. — Тут налево.
— Может, сначала заедем куда-нибудь перекусить? Уже около часа.
— Нет. Когда мы звонили им с дороги, то предупредили, что подъедем около половины второго.
— Да, но ведь еще не половина второго, а только час.
— Не важно. И потом, я обычно не хожу на ланч.
Карл Дьюитт не признавал всю эту ерунду вроде пиццы, сэндвичей и гамбургеров — словом, ничего из того, что обычно перехватывают на ходу. Тесс уже успела это понять. Весь день он сидел на диетических сухариках, зато вечером отводил душу огромной порцией жареного мяса, предпочтительно жирного. Она уступила — возможно, потому, что из нескольких попавшихся ей тут ресторанов большинство предлагали почему-то крабов. Порция всего пятьдесят центов, вспомнила Тесс. Нет уж, ни за что!
Однако не в ее привычках было сдаваться, не оставив за собой последнего слова.
— Послушайте, на такой диете вы, в конце концов, приметесь с бешеной скоростью набирать вес.
— С чего вы взяли? За весь день — лишь жалких две тысячи калорий! А еще учтите, что я вообще не употребляю алкоголь, стало быть, экономлю и на этом тоже, — с нажимом проворчал он, метнув в ее сторону укоризненный взгляд. Карл считал употребление алкоголя чуть ли не уголовным преступлением и едва не рухнул со стула, когда Тесс как-то раз за обедом попросила официантку принести ей кружку пива. — И каждый день сжигаю их без остатка. И потом, если вы думаете, что мне очень хочется быть таким же тощим, как ваш приятель, то глубоко ошибаетесь. Не человек, а сушеный комар какой-то! — фыркнул он.
В тот день, когда они уезжали, Кроу, как на грех, вышел в пижаме на крыльцо помахать ей вслед и пожелать удачи. На взгляд Тесс, Кроу был вовсе не худым — скорее стройным. Во всяком случае, он ничуть не походил на стоявшую возле него Искей, возмущенно подумала она. Кроу, ее дом, Балтимор — как это было теперь далеко!
Женщине, открывшей им дверь в дом, где жила семья Шиверсов, на первый взгляд могло быть и двадцать пять, и сорок, а то и больше. В уголках глаз ее лучились веселые морщинки, а скорбно опущенные губы и рот куриной гузкой делали ее похожей на грустного клоуна. Плата, за вечно сияющее в небе солнце, подумала про себя Тесс.
— Миссис Шиверс? — осведомился Карл. Тесс отметила про себя, что голос его неуловимо изменился. Судя по всему, Карл снова решил сыграть роль этакого рубахи-парня с побережья, догадалась она.
— Хэлли Лэнгли. Я… я была… то есть, я сестра Эрика. — Она закусила губу — видимо, вспоминать об этой потере было все еще мучительно.
— Я думал, что здесь живут ваши родители.
— Может, вам это покажется глупым, но мои родители до сих пор избегают говорить о смерти Эрика. Это все случилось так неожиданно, а ведь он… да, он был их любимцем. Нет, нет, я вовсе не хочу сказать, что меня они не любили. Любили, конечно. Но Эрик был их первенцем, и к тому же мальчиком.
Когда-то, возможно, подобное признание, да еще в устах уроженки восточного побережья, жители которого вообще скупы на эмоции, и удивило бы Тесс. Но за эти годы она успела уже убедиться, что людей просто хлебом не корми, только дай поделиться своими тайнами, в особенности если найдется благодарный слушатель. А уж незнакомый человек подходил на эту роль как нельзя лучше. «Эффект попутчика», вспомнила она. Хэлли Лэнгли провела их в полутемную гостиную, и Тесс, украдкой оглядевшись, решила про себя, что вряд ли эта комната сильно изменилась за последние два десятка лет.
— Эрик появился на свет не здесь, а в Сэйлсбери? — Это снова был Карл. Тесс молча устранилась, решив предоставить ему инициативу.
— И родился там, и умер тоже там. Но наша семья всегда жила здесь.
— Простите, я бы хотел уточнить обстоятельства его смерти. В клинике мне сказали, что это был внезапный приступ астмы и что вскрытия не было.
— Не сомневаюсь, что многие сочли бы это трагической случайностью. Не обратили внимания на такую заметную вывеску — огромный бык и жареные устрицы?
Тесс кивнула.
— Стало быть, вы знаете, что там всегда спокойно — все равно как дома. Мои родители высадили нас там, дали немного денег и велели заняться чем угодно. Эрик был на четыре года старше меня. Ему до смерти не хотелось возиться с младшей сестренкой.