— Тесс, я только пытаюсь заставить вас задуматься над вашими собственными поступками. Я не собираюсь вас судить, поймите. Но вы должны научиться рассматривать свои действия как часть поведения в целом. Это было бы чрезвычайно полезно.
Ну уж нет — с этим Тесс была абсолютно не согласна. Но для чего спорить? Проще сделать вид, что соглашаешься.
— Да, понимаю.
— А теперь расскажите мне, что вы чувствуете, когда думаете о вашем серийном убийце?
— Я чувствую… Ячувствую, что всего две категории людей интересует, как ты себя чувствуешь в таких обстоятельствах: это психиатры и телерепортеры.
— Из чего вы делаете вывод…
— Никаких выводов я не делаю. — Тесс не только изумило, но и позабавило, что образованный человек, похоже, не видит особой разницы между такими понятиями, как «намекать, подразумевать» и «делать вывод». Впрочем, ей и раньше доводилось разговаривать с неглупыми, достаточно образованными людьми, которые путали подобные вещи. Порой это приводило ее в бешенство. «Серийный убийца уничтожает всех, кто не в ладах с грамматикой», — промелькнула у нее в голове шальная мысль. Ей вдруг представилось, как Эрик Шиверс (он же Алан Палмер) коротает время в тихом семейном кругу, и все чудесно, пока Люси (или Тиффани) вдруг не обронит мимоходом: — «Промежду нами…»
Она невольно улыбнулась собственной шутке. И тут же устыдилась, вспомнив, что обе эти женщины еще совсем недавно были живы. Черный юмор тут явно был неуместен. Обычная казенная шутка, чертыхнулась она, одна из тех, что одинаково в ходу и у репортеров, и у копов. Иной раз она гадала, сколько дурацких, плоских шуточек отмочил бы Джонатан по поводу собственной смерти.
— Вы никогда не замечали, — продолжал доктор Армистед, — как быстро меняется у вас выражение лица?
— Нет. — Сама-то она вечно тешила себя мыслью, что природа наградила ее непроницаемым лицом, которому мог бы позавидовать даже завзятый игрок в покер. Но, возможно, оно становилось таким, только когда Тесс брала в руки карты.
— Если ваши эмоции… прошу прощения, что вновь возвращаюсь к этой теме, но приходится. Так вот, если бы они были еще более явными, вы, возможно, представляли бы угрозу даже для себя самой.
— Наверное, придется что-то с этим делать.
— Очень надеюсь, что нет. — Доктор довольно улыбнулся, словно отыграл очко у соперника. Похоже, еще один любитель поставить собеседника в невыгодное положение, подумала Тесс. — Ладно, на этот раз я вас прощаю — но только потому, что вы примчались уже на следующий день. Однако учтите: впредь ничего подобного я не потерплю. Если же ситуация действительно чрезвычайная — а мы потом найдем время обсудить, что это такое, — то мы как-нибудь договоримся.
— А как же условия моего испытательного срока? Должна ли я сообщить судье Холси, что пропустила встречу с вами?
— На сей раз не обязательно. Но если это войдет у вас в привычку… — Доктору Армистеду не было нужды договаривать — в каждом его слове и так чувствовалась незавуалированная угроза. Написав время и дату на карточке, он протянул ее Тесс через стол. — Я попрошу свою секретаршу накануне оставить сообщение на вашем автоответчике. Не хочу полагаться на вашу память.
— Можете угадать, о чем я сейчас думаю? — спросила она у Карла, когда минут через двадцать появилась в здании, где размещалась полиция штата.
Неудачный вопрос — Карл тут же взбеленился.
— Да мы вообще едва знакомы! Если я сделал что-то, что вас бесит, то так и скажите. Ох уж эти женщины! Вечно поднимаете шум из-за всякой ерунды.
— Да нет, я о другом. Скажите, можно по выражению моего лица догадаться о том, что происходит в моей голове?
— Слишком много чести лицу, знаете ли. Никогда не мог взять в толк, как это, глядя на два глаза и рот, можно судить о том, что за ними скрывается. — Карл рассеянным жестом взъерошил свою шевелюру цвета имбирного пряника. — Если мне вообще невдомек, с чего вы это спросили, так откуда мне знать, о чем вы думаете?
— Хорошо, оставим это. А теперь расскажите, было ли что-нибудь новенькое, пока я отсутствовала? Кто-нибудь звонил?
— Ничего существенного. — Карл подозрительно огляделся по сторонам, словно боялся, что их подслушивают. — Закройте-ка дверь.
Управление полиции штата выделило им с Карлом крошечную комнатушку в самом конце коридора на изрядном расстоянии от того места, где сидели те, кто занимался расследованием. Тесс предпочла расценить это как знак уважения — в отличие от Карла, который моментально надулся, уверенный, что это всего лишь способ держать их подальше от событий.