Особенного малыша нахожу я. И, вместо письма из Хогвартса, пускаю ему пулю в лоб.
***
Я ставлю наполовину пустой стакан на стойку и внимательно смотрю в глаза бармену. Он и бровью не повёл, моя история его нисколько не удивляет, а ведь я рассказываю о невероятных вещах. Может быть, он и повидал в жизни всякое, но не такое же! Я ожидаю усмешки, колкой фразы, любой формы выражения недоверия, но бармен выдерживает мой взгляд, не проявляя никаких эмоций.
- Продолжай, - говорит он.
Ещё один глоток.
***
Люди всегда боятся того, чего не понимают, и хотя в целом я этого не разделяю, но случай с этими одарёнными особый. С возрастом они становятся всё сильнее и сильнее. В тринадцать лет он сможет материализовать трехметровый валун, в восемнадцать - небоскрёб, если доживёт до тридцати - целый остров. Обычно мы выслеживаем и уничтожаем цели ещё до того, как они достигают совершеннолетия. За редким исключением.
Из-за одного из таких исключений нас со Стеллой и занесло в эту таёжную глушь. Здесь, за непроницаемой снежной пеленой, прячется от всего мира особенный по имени Трофим Андреев. Ему двадцать два года, значит, он уже смертельно опасен.
- Возможно, эта метель - его рук дело, - сказала Стелла. - Он уже знает о нас.
- Может и знает, - ответил я.
- Это был не вопрос, - сказала Стелла, и указала рукой куда-то в сторону от дороги.
Я повернул голову. Не люблю отвлекаться от дороги, когда я за рулём, особенно в таких сложных условиях, но это стоило того, чтобы потратить несколько секунд. Сквозь метель я различил едва заметный силуэт. Словно сотканный из невесомой снежной ткани, он напоминал то ли белого волка, то ли полярного медведя. Может быть, просто показалось? Нет, вот он пошевелился, сделал шаг вперёд, повернул голову. Для волка, пожалуй, это зверь был великоват, а белые медведи в этих широтах не водятся. Два ярких голубых огонька сверкнули сквозь пелену метели, и зверь, каким-то шестым чувством понявший, что за ним наблюдают, одним прыжком скрылся из поля зрения.
- Ты права, - ответил я. - Этот зверь может оказаться его глазами и ушами.
Если особенным каким-то чудом удавалось избежать смерти в детстве, они действительно могли создать не только неодушевлённые предметы, но и живых существ. Окружить своё логово несколькими бдительными наблюдателями, не нуждающимися во сне и не знающими усталости, было в их духе. Некоторые из тех, кого мы со Стеллой уже ликвидировали, создавали себе примитивных живых помощников, иногда совсем примитивных. Но на это были способны единицы. Сложнее для них было разве что создать какое-нибудь хитрое электронное или механическое устройство. Особенный не мог, например, создать исправный автомобиль, если не представлял отчётливо каждую его деталь и её назначение. Для этого нужно было иметь глубокое техническое образование, но получить его у них практически не было шансов. В крупных городах выявить особенных проще всего. А вот с живыми существами у них почему-то всё получалось проще. По мне так представить устройство всех внутренних органов даже у какого-нибудь комара было куда сложнее, чем разобраться во всех деталях пистолета.
- Как ты думаешь, это может быть Бессмертный? - спросила Стелла.
Бессмертный - это легенда, но у всякой легенды есть свои истоки. Среди охотников ходили слухи о том, что одна из целей скрывается от пули уже долгие годы. Не один десяток лет, а может, не одну сотню. Конечно же, Бессмертный не был по-настоящему бессмертен, но трудно представить себе, какое могущество он мог скопить за столь долгий срок. На его счету было уже много убитых охотников, ходило мнение, что любой таинственным образом пропавший наш коллега становился его жертвой.
- Думаю, Бессмертный - это сказка, - сказал я. - Но если он действительно существует, то наш Трофим слишком молод для него.
- Надеюсь, что так!
Автомобиль издал низкий урчащий звук, словно поворчал на нас на прощанье за то, что мы затащили его в эту пургу, и окончательно заглох.
- Всё, приехали, - сказала Стелла. - Дальше пойдём пешком. Возьмёшь карту?
Я люблю высокие технологии, но на этом морозе аккумулятор моего наладонника разряжался за считанные минуты. К счастью, предусмотрительная Стелла аккуратно перенесла нужные отметки на пожелтевшую бумажную карту, выпущенную ещё в прошлом веке. Надеюсь, нам удастся сориентироваться по ней в этой метели. А ещё, по сложившейся традиции, перед последним рывком нужно перекусить. Я извлёк из бардачка припрятанный завтрак.