Или это не основной спасаемый орган, судя по рассказам невольниц?
– Эта телега старая, – выступил более старший по возрасту охранник. – Прогнила.
– Еще как, – немедленно согласилась я и оторвала перекладину. – Вот тому доказательство.
– Ой! – пискнула молчавшая до этого Алейда. – Сейчас что-то будет!
– Попить дадут? – обрадовалась я под изучающим взглядом Агилара, усаживаясь рядом с Алейдой.
– Колодезной водой не напоить голодную утробу. Вино прохладное хоть рай сулит, но не угодно Богу[1].
В противовес этим словам из-за плеча мне сунули глиняный кувшин, наполненный сладкой талой водой ледников с небольшой добавкой розового вина. Я радостно, захлебываясь от жадности, отпила несколько глотков.
Чтение рубаи продолжалось, словно у кого-то внезапно прохудился мешок с рифмованными строчками:
Попутно мне со словами:
– Это тебе для радости, – пихнули в ладонь на первый взгляд самый обычный небольшой мешочек, полный радужно переливающихся стеклянных шариков, и я откуда-то интуитивно поняла, что эта вещь для меня безумно важна.
Быстро засунула это сокровище за пазуху и подняла глаза.
– Ищи девять камней, но получишь девять с половиной – в них твое спасение, – продолжил нагнетать туман таинственный голос.
– Спасибо! – поблагодарила я, удерживая посуду и снова приникая к волшебной влаге.
Напившись сама, напоила Алейду, так и сидевшую с округлившимися глазами. Мужчины по-прежнему ожесточенно спорили насчет покупки, так что у нас оставалось время на маленькую передышку.
– Дыши, – толкнула ее в бок. – А то воздух сам выход найдет, а тут и так воняет.
– Любопытно, – все так же задумчиво изучал меня Агилар, не предпринимая никаких действий в моем направлении.
– Вот, – поправила я сбившуюся материю на голове. – Я ваш язык выучила за три недели, и то больше слов знаю.
– Молчи, презренная! – заорал на меня начальник каравана, снова падая ниц. Совсем не грозно: – А то выпорю.
– Вам бы похудеть, уважаемый, – глубокомысленно сообщила я ему, отлично зная, что хозяин все равно накажет, стану я молчать или нет. Так пусть хоть будет за что, не так обидно. – А то у вас руки и ноги до земли достают с трудом.
– Лысая верблюдица! Порождение ишака и гиены! Дочь шакала! – завопил оскорбленный толстяк.
– Это не доказано! – невозмутимо ответила я, делая последний глоток и выливая остаток на начальника. – Это чтоб вам плохо не было. Такая краснота…
– Кто дал ей воды?!! – завизжал толстяк, подскакивая. – Запорю!
– Я. – Из-за телеги выехал на маленьком лопоухом сером ослике сморщенный, усохший до невозможности старичок с редкой бородкой. Замотанное в рваный полосатый халат тощее тело мерно колыхалось в такт шагам ослика. Сползающая на морщинистый загорелый лоб засаленная чалма не скрывала прищуренные, искрящиеся весельем глаза.
– Кто ты такой, мерзкий ишак, сын шакала? – бушевал, брызгая слюной, толстяк. – Я прикажу тебя забить насмерть!
– Мы с вами родственники? – хладнокровно осведомилась я, отгоняя цепью охрану от старичка. Те решили не дожидаться приказа и действовать на свой страх и риск. – Отпрыски шакала… Надеюсь, разного помета?
– Разного полета, – согласился старичок, огорченно покачивая чалмой и грозя скрюченным пальцем начальнику каравана. – Свинья пятак свой хоть и к небу тянет, ну а сама в грязи всегда лежит.
– Хотя бы какая-то информация, – не стала я спорить, подхватывая оторванную ранее палку и грозя особо энергичным охранникам. – Теперь я точно в курсе, с кем я не состою в родственных отношениях. А то ведь ничего не помню.
– Совсем ничего? – вмешался Агилар, отстраняя живой щит до пупка. – Как такое может быть?
– Молча, – фыркнула я, отталкивая Манаса, самого противного из охраны. Так и норовил, гад, пробраться исподтишка и сделать какую-то гнусную пакость. Сковать нам руки за спиной было его гениальной идеей! Вот пусть и пожинает свои гениальные планы палкой в лоб.
– Все ответы в тебе, – уверенно заявил старичок, покачиваясь на ослике из стороны в сторону и прикрывая глаза.
– Мы нашли ее голую в пустыне, мой господин, – подобострастно поведал начальник каравана. – Она пришла в себя только на второй день, ничего не помнила и не знала ни слова нашего языка.
– И тут кто-то решил заработать, – подвела я итог, наматывая цепь на кулак. – Нажиться на человеческом горе.
1
Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, использованы стихи авторов по мотивам произведений Омара Хайяма.