Мы выходим из подъезда, и тут я восклицаю:
- Надеюсь, мы не в метро поедем!
Он очень бледен и кивает головой.
- Ну, нет, - говорю я. - Всю неделю два раза в день я езжу этой штукой и в выходной поэтому могу себе позволить не заглядывать туда.
В конце концов мы едем на такси. В Блумингдейле полно народу.
- А я-то думала, что люди летом ездят в Хэмптон... - громко говорю я.
- Я же обещал тебе - всего полчаса...
- Согласна. Я думала, что по магазинам ты не любишь ходить. Я-то люблю, но умею выбирать день.
- Послушай, лапушка, - говорит он, - заткнешься ты? Добром тебя прошу. Я вообще-то от природы терпелив, но если ты не перестанешь, я тебя привяжу к прилавку в отделе мужской косметики и уйду. Ты будешь так скучать, что накупишь масла для загара...
Я представляю себе эту картину и смеюсь...
- Но зачем ты сюда приехал?
Мы на четвертом этаже.
- За кроватью, - отвечает он.
- За кроватью? Но у тебя очень хорошая кровать!
- Действительно, у меня большая кровать, - подтверждает он.
- Но...
- Большая для одного человека. - Он ведет меня по залам, где выставлены роскошные столовые. Одна особенно впечатляет: сильные лампы подсвечивают столешницу из черного стекла на подставке из никеля. Черные салфетки продеты в черные хрустальные кольца, а черные бокалы соседствуют с такими же черными тарелками.
- А подают на этом черную икру и подгорелые бифштексы, - шепчет он мне на ухо.
Мы в это время пробираемся среди роскошных диванов, каждый из которых больше всей моей квартиры.
- Белый бархат! - говорю. - Боже ты мой! Стоит только пепел от сигареты уронить, кошке волос оставить - и готово! Все в помойку!
- Клиенты Блумингдейла люди очень-очень чистоплотные, - важно произносит он. - Тебе это, может, неведомо, но это так просто: животных надо держать в клетках, а курить - в уборной...
- Значит, вы в воскресенье уходите в отпуск? - спрашивает позади нас какая-то женщина.
- Да, наконец-то, - отвечает мужчина.
- И куда вы отправляетесь?
Я смотрю назад. Рыжая женщина, элегантно одетая, толкает тележку с пакетами и разговаривает с каким-то мужчиной в костюме от Кардэна.
- Отправляюсь в город Нью-Йорк... - отвечает он.
Говорит он насмешливо и несколько нараспев, и они оба смеются.
- Какой элегантный мужчина! - говорит она, удаляясь от нас. - Лучшее место, где...
- Идем, - говорю я (диваны были антрактом, нас снова окружают столы и обеденные гарнитуры), - я не такого уж большого роста, и если бы ты мне намекнул, зачем мы сюда едем, я бы благоразумно осталась дома.
- Не в том дело, - отвечает он.
- А в чем тогда дело?
Он останавливается перед спальным гарнитуром. Это спальня вашей мечты: в углу стоит бюро из черного полированного дерева, на нем лампа на огромной подставке и шесть подобранных по размеру керамических ваз, и еще одна ваза, длинная а в ней восемь огненных тюльпанов, стопка альбомов с открытками, подборка иностранных журналов, раскинутая в художественном беспорядке я записная книжка, обтянутая тонким шелком.
- Вот это мне нравится, - смеясь, говорит он. - Настоящий секретер для работы. Можно засучить рукава и приниматься.
- Не шути, пожалуйста, - говорю я ему. - Тебя же не заставляли сюда приезжать. А у меня, напротив, при виде этой записной книжки слюнки текут. Очевидно, это для того и сделано, но это работает.
Он улыбается и обнимает меня за талию.
Спальни выставлены рядом. В первой - черный вощеный пол, во второй белый паркет, в третьей - красный метлакс; тут есть кровать, спинка которой напоминает дверь сарая, к ней крепится полотняный балдахин, а шелковые занавеси в цвет спускаются до полу. В изголовье кровати, Бог знает почему, немного не по центру стоит какое-то огромное растение в декоративной корзине. У другой кровати, толстые витые ножки. На больших подушках, прикрытых покрывалом, лежат валики, обтянутые разной материей с набивным узором, подобранной в тон.
- Это именно то, что тебе нужно, - говорю ему я.
- Мне нужны маленькие подушки.
- Нет, тебе нужно четыре больших. Твои две маленькие штучки никуда не годятся, на них невозможно удобно опереться.
- А когда тебе нужно опираться в постели на подушки? - спрашивает он.
- Ну, когда ты мне подаешь завтрак, как сегодня утром, например. И еще в разных других случаях. Так приятно смотреть телевизор или читать в постели.
- Ну, мне это и в голову никогда не приходит, - медленно отвечает он, и я смеюсь.
Мы проходим мимо стальной кровати, анодированной под медь, с серыми прутьями, и с желтыми круглыми украшениями по углам. Следующая кровать целиком из меди: маленькая, неправдоподобно ажурная и одновременно обильно украшенная, одним словом, самая замысловатая кровать, которую я когда-либо в жизни видела. Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на нее. До земли свисает покрывало, вышитое гирляндами гвоздик. Рядом стоит круглый стол, покрытый скатертью из той же материи, что и покрывало, с четырьмя воланами по краю, а справа от него величественный шезлонг из белого дерева с позолотой.
- Тебе это нравится? - спрашивает он меня.
- Прямо декорация для фильма, где Джуди Гарланд играет девушку шестнадцати лет с разбитым сердцем.
- Я спросил только о кровати.
Я внимательно рассматриваю пышное чудо, маячащее перед глазами.
- Недурно, но очень кричаще. А передняя и задняя спинки наводят на мысль о дверях волшебного королевства. Недостает только нескольких медных птиц и одной-двух голов чудовищ.
Он подходит к рыженькой женщине, которая минуту тому назад желала приятного отпуска продавцу.
- Когда мне могут доставить эту кровать?
Я теряю дар речи.
- Эту кровать? - переспрашивает женщина, улыбаясь ему и поворачиваясь ко мне. - Будьте любезны, присядьте на минутку, я уточню сроки доставки.
Я шепчу:
- Но ты просто сумасшедший! В уме повредился!
Он смотрит на меня без улыбки.
- Ты представляешь, как будет выглядеть это барочное чудовище в твоей монашеской келье?
Продавщица повесила трубку.
- Никаких проблем, сударь. Мы как раз собирались сменить эту мебель. Если вы мне скажете, когда вы хотите ее получить, я вам сообщу, в какой зоне доставки вы находитесь и в какие дни недели наши люди там бывают.
- Мне нужно еще кое-что уточнить, - говорит он после того, как продавщица записывает его адрес.
Мы вместе с ней подходим к "спальне", отгороженной от прохода цепью из пластмассы.
- Мы можем подойти поближе? - спрашивает он.
Мы все трое стоим перед кроватью.
- Это одна из самых...
Он ее прерывает:
- Боюсь, моей подруге нужно лечь на нее, чтобы принять окончательное решение.
Он поворачивается ко мне.
- Пожалуйста, сними обувь.
Хотя люди в магазинах довольно часто ложатся на матрасы, чтобы их опробовать, что-то - я и сама не знаю что - заставляет меня покраснеть. Я снимаю обувь, сажусь на кровать, вытягиваю ноги и опираюсь спиной на матерчатый валик.
- Ляг посредине, - говорит он мне.
Следя глазами за блестящими точками на покрывале, я осторожно перемещаюсь, стараясь изо всех сил перенести тяжесть на руки и локти, чтобы не сбить материю.
- Закинь руки за голову и возьмись за изголовье, - говорит он.
Невольно мне в голову приходит мысль: мм в Блулшнгдейле, в субботу, но несмотря на всю эту толпу мне кажется, что мы в морге. Я могла бы спрыгнуть с кровати, спуститься на лифте и пойти в кино...
- Давай, лапочка, - говорит он мне ровным голосом. - Мы не можем провести здесь весь день. Вытяни ножки.
- Вам доставят ее в четверг, - говорит продавщица.
- Вытяни ножки.
- Вообще доставка у нас идет по четвергам и пятницам, но я лично прослежу, чтобы вам ее доставили в четверг.
Я делаю как он велит.
Потом застегиваю сандалии, стараясь избегать взглядов какой-то пары, стоящей у ограждения.
- У вас есть матрацы, мисс? - спрашивает он.
Она кашляет, потом отвечает ровным голосом: