Еще один товарищ спросил... и тот же вопрос мне задали несколько человек:
Как долго будет все это продолжаться: крики, смех, танцы?
От трех недель до трех месяцев. Если вы действительно будете погружаться в медитацию полностью, тотально, слезы, смех и крики уйдут через три недели, и тогда вы перейдете с первого сразу на четвертый уровень, перескочив через второй и третий. Тем, кто будет медитировать вполсилы, понадобится месяца три и даже больше. Но в любом случае это не будет длиться вечно, ибо, как только вы избавляетесь от проблем ума, он растворяется сам по себе. Сроки будут зависеть от ваших усилий — от того, насколько интенсивно вы избавляетесь от своих проблем. И если вы медитируете правильно, то, как правило, тело и ум успокаиваются меньше чем за три месяца; тогда вам достаточно сделать один или два глубоких вдоха, чтобы перейти к четвертому этапу. Но это случится только в том случае, если вы добросовестно выполняли два промежуточных этапа. Если же вы хотя бы немного себя сдерживаете, у вас могут уйти на это годы. Суть в том, чтобы полностью очистить себя от внутреннего мусора.
Другие товарищи говорили мне:
Плач и крики будут мешать домочадцам и соседям.
Поначалу да, это будет создавать трудности — день или два у вас могут быть проблемы. Поговорите с домочадцами и соседями заранее. Скажите им: «Я буду этим заниматься один час. Пожалуйста, извините меня за этот час». Сами скажите им обо всем, прежде чем они начнут интересоваться, а чем это вы таким занимаетесь. И поскольку это совершенно новая медитация, им понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть. Ведь если кто-то громко распевает религиозные гимны, так что его слышно по всей округе, это не вызывает недовольства. Если рядом кто-то громко повторяет «Рама, Рама, Рама...», все понимают, что человек медитирует. Точно так же, через год-два эту медитацию станут практиковать тысячи людей во всем мире, и окружающие будут знать, что они медитируют. Но поначалу — да, у тех, кто делает ее сейчас, будут возникать определенные трудности. Вначале новое дело всегда бывает трудным, но это вопрос одного-двух дней. Уже сейчас в Индии эту медитацию практикуют тысячи людей. Окружающие пару дней будут интересоваться твоими занятиями, а потом просто выбросят все вопросы из головы. Затем они заметят изменения, которые через три недели начнут в тебе происходить. Они увидят не только твои слезы и крик. А если ты погрузишься в медитацию тотально, твоим домочадцам и соседям тоже ее не избежать. Постепенно она начнет их захватывать. Так что незачем попусту беспокоиться о своих криках и слезах. Ведь они принесут тебе много пользы. Когда придут соседи, расскажи им о медитации. Скажи, что завтра они могут к тебе присоединиться.
Почти каждый день мне задают вопрос, о котором я хотел бы сейчас поговорить. Недавно в лагере Манали двадцать человек приняли саньясу нового типа. Теперь меня чуть ли не ежедневно спрашивают:
Что это за саньяса?
Вкратце скажу несколько слов. Во-первых, саньяса в том виде, в котором она существовала до сих пор, не имеет будущего — она просто не сможет выжить. В наши дни в России нельзя быть саньясином, в Китае также нельзя быть саньясином. Везде, где велико влияние социалистических идей, саньяса невозможна. Там, где господствующая идеология руководствуется принципом «кто не работает, тот не ест», крайне сложно быть саньясином. В ближайшие пятьдесят лет многие традиции саньясы просто исчезнут с лица Земли. В Китае существовала великая буддийская традиция саньясы, она попросту исчезла. В Тибете становится все меньше лам, им тяжело выживать. В России также была старинная традиция христианских мистиков; она уничтожена. Саньясе будет трудно выжить в любой точке земного шара. По моему мнению, столь драгоценный цветок, каким является саньяса, не должен погибнуть. Может исчезнуть институт саньясы, но сама саньяса должна выжить.
Есть единственный способ ее спасти. Суть в том, чтобы саньясин не отрекался от мира, не убегал от жизни, а стал бы саньясином посреди рыночной площади. Он должен торговать в лавке, выполнять работу простого рабочего, быть клерком в офисе. Он не должен убегать. У него должен быть свой источник пропитания, дабы он мог не зависеть от общества. Где бы он ни был, кем бы он ни был, ему следует оставаться саньясином.
Итак, эти двадцать человек получили именно такую инициацию. Они будут работать в своих офисах, преподавать в школах, торговать в магазинах, но их жизнь станет жизнью саньясинов. Таким образом, мы получаем двоякий результат. С одной стороны, отныне саньясина не будут считать нахлебником; у людей не будет складываться впечатление, что он от кого-то зависит. Саньясину также будет от этого польза, ведь старая традиция саньясы — которая зависима от общества — явно или неявно превращает саньясина в раба. Саньясин становится рабом общества. Те, кому мы подаем кусок хлеба, в обмен на это продают нам свои души. А на самом деле саньясин должен быть бунтарем — но он не может, ибо должен жить в рабстве, зависимый от людей, которые подают ему на пропитание. Ему приходится твердить то, что приятно твоим ушам, ведь ты подал ему кусок хлеба. Но саньяса — революционное событие. Поэтому крайне важно, чтобы финансово и психологически саньясин ни от кого не зависел. И прежде всего мне хотелось бы, чтобы саньяса проникла в каждый дом.