— Откуда это?
Нимаи подпрыгнул, испугавшись голоса сзади.
— Ты все-таки встал. Я уже собирался тебя будить.
— Что случилось? — Гопал кутался в чотту, больше от страха, чем от утренней прохлады.
— Там, в конце долины, — ответил Судама, — находится… или находилась Радхакунда. На конце каньона находился источник дымовой завесы, последние угли догорающего города.
— Еще один город пал перед Ашурой, — сказал Судама, бросая на землю камешек. Он обернулся и сердито направился обратно в пещеру.
— Он ведет себя совсем не как брахма-чарья, — сказал Нимаи, поправляя свою новую серую чотту.
— Я могу понять его чувства, — сказал Гопал. — Лучше бы нам что-нибудь делать, вместо того, чтобы ожидать здесь неизвестно чего.
Он неожиданно понял, что не хватает еще кого-то.
— Вьяса! Где Вьяса?
— Судама сказал, что он пошел проверить что-то в доспехах ракшасы, что он вчера заметил. Потом он собирался в Радхакунду.
Нимаи оглянулся на пещеру.
— Пойду посмотрю, нет ли чего поесть.
Гопал опять остался один. Облака дыма наконец начали развеиваться, давая дорогу ветру и солнцу. Долина, как призрачная река, горела дымами серого, черного, белого и красного цветов, которые сворачивались в дымные вихри, гонимые порывами ветра в каньоне. Это уже второй город, который он видел уничтоженным. Может быть, если бы он не пришел в Радхакунду…
Солнечные лучи выглянули из-за облаков, которые начали растворяться подобно кораблям-призракам, плывущим в далекие порты. Кто-то приближался. Гопал обернулся на звук. Это мог быть кто угодно, может быть, даже еще один разведчик ракшаса. Он спрятался за поваленным деревом и ждал, крепко сжимая кинжал и набросив на голову чотту для маскировки.
— Намас те, — поздоровался мистик. — Я вижу, тебе наконец надоело спать.
Гопал выглянул из-за бревна. Как мистик мог его увидеть?
Вьяса смотрел мимо него.
— Где остальные?
— Судама с Нимаи в пещере.
— Мы должны присоединиться к ним… Я кое-что обнаружил.
Когда они вошли, Судама помешивал ложкой горячие зерна на тарелках из листьев банана. Вьяса принял тарелку и немного фруктов, но положил их рядом, не тронув.
— Пища нас должна интересовать менее всего сегодня, — сказал он. — Я обнаружил нечто большее, чем разрушение Радхакунды.
Гопал держал в ладонях теплый лист, тяжело нагруженный кашей. Он был слишком голоден, чтобы отказаться. Нимаи уже опустошил одну тарелку и принялся за вторую.
В голосе мистика слышался затаенный ужас.
— Я обнаружил свидетельство того, что здесь замешан писака, — сказал Вьяса.
Судама сразу стал вслушиваться, он понимал важность слов мистика. Вьяса медленно продолжал:
— Кроме отрубленных голов, я видел символы Бхутанаты… мы имеем дело больше чем с Кали.
Лицо мистика стало печальным.
Гопал отложил еду.
— Кто?
— Он называет себя Бхутаната, — повторил мистик. — Это означает — Завоеватель Бху. Он верховный жрец писаки — культа черного искусства. Их символ — трезубец, окруженный двадцатью восемью звездами, — объяснил мистик, не удивляя этим Гопала. — Я заметил его на доспехах ракшасы, которого мы убили вчера. Я ходил в Радхакунду, чтобы найти дополнительные свидетельства того, что я прав.
— Чего он от нас хочет? — Гопал был обеспокоен. Происходящее становилось все более непонятным.
Судама предложил свое разъяснение:
— Три лезвия трезубца символизируют Три Круга Бху. Двадцать восемь звезд — это число королевств в Била-свагре. Бхутаната всегда грозил, что писака когда-нибудь овладеет Тремя Кругами Бху-мандалы.
— Я видел этот символ, — возбужденно сказал Гопал. — В Голоке мы убили ракшасу, у которого был такой же символ.
Гопал вспомнил, как сестра спасла ему жизнь.
— Это хуже, чем я думал, — признался Вьяса. — Кали уже освободил ракшас с планеты Раху и присоединил их к своей армии. Только они уже могли бы быть очень грозными врагами. Если Кали уже вошел в союз с Повелителем Наракаталы и королевства Третьего Круга присоединились к нему… — Вьяса положил трибунду на левое плечо и скрестил руки на груди. — Мы находимся перед лицом исключительно опасных противников, ученики мои! Теперь ни один человек на Бху не может считать себя в безопасности.
— Китти! — пробормотал Гопал. — Мы должны найти мою сестру.
Вьяса встал на ноги.
— Это первоочередная наша задача.
Снова опираясь на трибунду, он приказал: