«Шевелитесь — не то вас заменят кнопкой!» Кто это — Юра или Миша Воркутинский? Мастера афоризмов.
В дверь заглянула секретарь комитета комсомола Нина Гриценко.
— Заходи. У тебя что — нет занятий?
— Контрольная. Уже написала. Вера Николаевна, ребята просят устроить бал. Эскиз бала, новогоднего. Деньги есть — заработали на овощной базе и на почте.
В дверь всунулась голова Артема, заведующего сектором культмассовой работы.
— Входи. Тоже написал контрольную и свободен?
Артем кивнул и сказал:
— В плане записано: к каждому мероприятию должен быть составлен эскиз. Новогодний бал — мероприятие? Эскиз надо составить? Надо. Закон. Давайте и составим, чтобы достойный нашей школы!
— Законники, — улыбнулась Вера Николаевна.
— Чтим и выполняем, — парировал Артем.
— Что предлагаешь?
— Съезд гостей. «Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит?..» Старинные фонари навесим. В подвале валяются. Цветов накупим живых. Лотерею устроим. Деньги есть, заработали!
— Вам что, эти деньги руки жгут?
— Жгут, Вера Николаевна.
В кабинете директора за столом сидит вовсе не директор, а девчонка из 9-го «А». И сидит-то она не за столом, а на валике дивана. Постукивает о зубы тоненьким карандашиком. Директор боится этой девчонки, потому что девчонка согласится на этот гала-эскиз. Фонари старинные… Съезд гостей… «Кто там в малиновом берете…» Права Антонина Дмитриевна, что относится с осторожностью.
В кабинет вошел Вадим Нестерович Лось.
— Простите, — обратился он к Нине и Артему. — Мне надо поговорить с директором.
Ребята вышли.
— Хочу сообщить результаты моего дежурства по школе. Ученик Лекомцев ведет себя недопустимо. Грубит мне как преподавателю. Я прошу довести до сведения родителей. Мог бы не беспокоить вас, но в девятом «А» нет классного руководителя. Самоуправляются. Так сказать, бесклассовое общество…
Вера Николаевна стояла у окна, смотрела на школьный парк. Она любит свой кабинет в эти вечерние часы. Где-то раздается стук молотка: школьный плотник Романушкин подгоняет осевшую дверь или ремонтирует перила.
Подъехал грузовик. Из кабины выпрыгнула Любовь Егоровна. И тут же ей навстречу выбежали ребята. Начали выгружать из грузовика новые парты.
Директор спустилась вниз, вышла на крыльцо.
— Всем одеться!
— Нам не холодно!
— Марш! Марш!
— А вы сами без пальто?
— Я директор. Мне можно.
Она вернулась в школу. Пошла посмотреть, чем занят Романушкин. Он долбил в одном из младших классов стену.
— Романушкин?
Романушкин поднял голову. Перестал стучать.
— Что вы делаете?
— Выполняю заказ.
— Чей заказ?
— Паренька. Побежал на улицу.
Вера Николаевна решила обождать — выяснить, что происходит.
Вскоре явился Тыбик.
— Понимаете, жалуются маленькие — утром плохо видно, что написано на доске. Не проснулись как следует. Я и придумал — укрепить лампу. Конструкторскую, на гармошке. Можно поворачивать, освещать доску.
Вера Николаевна посмотрела на Тыбика. Улыбнулась. Вадим Нестерович говорит, что в наше время нет настоящих ребят. Что все они скептики, отрицатели…
— Где лампу достанешь с гармошкой?
— Есть уже. Я бы и пробки для нее сам забил. Шлямбура нет. Романушкина пришлось просить.
— Готовы тебе пробки. — Романушкин собрал инструмент и ушел.
Витя откуда-то из угла вытащил лампу с гармошкой. Приставил к пробкам.
— Удобно? Шнур поверху натяну, где филенка.
— Мы и в других классах сделаем. Отличное будет ДУ. Достижение Учащегося, — сказала Вера Николаевна.
Витя смущенно улыбнулся:
— ВВ. Весьма Вероятно…
— Ты дружишь с Юрой Лекомцевым. Какие у него отношения с отчимом?
— По-моему, нормальные.
— А где сейчас отец?
— На Севере. Далеко. Забыл, как называется место.
— Пишет Юре?
— Пишет. Редко. — Витя подумал и добавил: — По-моему, редко. Почта оттуда…
— Узнай, пожалуйста, адрес и скажи мне. Хорошо? Узнай тактично. Не у самого Юры и не у мамы.