– Андрюша, иди ужинать!
И он пошел ужинать, а я осталась сидеть одна в комнате.
Я не была голодной, но меня это задело, даже травмировало. Как будто какой-то красивый, очаровательный, много раз слышанный миф – умер. В то время к моей маме весь двор приходил есть какую-нибудь картошку.
При всей моей симпатии к Андрюше я понимала, что он – домашний мальчик, мамин мальчик, это было ясно. Немножко даже подкаблучник. Тогда он казался достаточно избалованным при маме, при папе. Но держали его в большой строгости. Конечно, мама всегда главенствовала в их семье, задавала тон, а Александр Семенович был более мягким, добрым, обаятельным. Вот от него не веяло холодом. Казалось, что, скорее, отец сделал сына, чем мать…»
А вот что вспоминает о тех годах Валентина Шарыкина, которая, оказывается, была тайно влюблена в Миронова:
«Мальчики за мной не ухаживали. Наверное, потому, что была дико застенчивая и одета бедно – у мамы не хватало денег на дорогие наряды, она и так, как могла, мне помогала. Хорошо хоть квартирный вопрос не стоял, мы обменяли сибирское жилье на московское. Бабушкины стоптанные туфли, черная юбка и синяя кофта – гардероб на все случаи жизни. К своему внешнему виду я относилась совершенно спокойно. С детства помнила мамины слова: «Валечка, важно быть добрым человеком, а одежда – дело второстепенное. Хорошо, если у тебя будет возможность нарядно одеваться. Если нет – как-то приспособишься».
Конечно же, я замечала, как одеты другие студентки. Например Ольга Яковлева, будущая муза Анатолия Эфроса.
Андрюша Миронов очень мне нравился, периодически в него даже влюблялась, но никогда не позволяла себе показать чувства. Миронов ни от кого не скрывал своих бесконечных любовных романов, он в этом вопросе был мотыльком: сегодня один цветочек, завтра другой, послезавтра третий, а мне «времянкой» быть не хотелось. К тому же Андрюша очень симпатизировал моей подруге Викушке Лепко, пани Каролине из «Кабачка». В нее невозможно было не влюбиться: изящная, женственная, хрупкая, как фарфоровая куколка.
Мне кажется, Андрюшино чрезмерное увлечение женским полом шло от внутренней неуверенности в себе. Его родители – мои любимые Александр Менакер и Мария Миронова – были состоявшимися артистами, яркими личностями, неудивительно, что он хотел доказать и родным, и всему человечеству, что и сам, без протекции, может многого достичь на сцене. Часто мучился от своей зодиакальной «рыбьей» трусости и нерешительности, не мог без внешней поддержки ощутить себя героем-победителем и находил ее в женской любви. Когда им восторгались, отвечали взаимностью, он вырастал в собственных глазах, освобождался от родительской ауры и начинал верить в себя.
Благодаря Миронову я действительно стала актрисой. Это была незамысловатая история отстающей ученицы и талантливого учителя. Дело в том, что мои стеснительность и зажатость, непобедимые даже на уроках актерского мастерства, почти привели к исключению из института, педагоги лишь условно перевели меня с первого курса на второй. Миронову как старосте группы сказали:
– Подтяни Шарыкину.
– Без проблем.
Мы много репетировали отрывок из «Загадочной натуры» Чехова, и я еще больше влюбилась в Андрюшу, такой он был улыбчивый, радостный. Иногда вспыльчивый, но всегда солнечный, как Олег Попов. Кстати, у клоуна все-таки была некоторая сероглазая жесткость, а у Андрея – только солнечное свечение. Жаль, что человек был ведомый. Под чей каблук попадал, так себя и вел. И все же надо понимать: он, как и я, по знаку зодиака Рыбы – мы на злости не зацикливаемся. Вспоминаю его, и опять улыбка и теплое чувство на душе…
В Театре сатиры оказалась тоже благодаря Андрею. Получив диплом, я подошла к нашему педагогу Александру Сабинину:
– Что посоветуете? Ефремов берет в свой театр.
– Неплохо.
– Но есть еще вариант – Театр сатиры. У Миронова перед показом заболела партнерша, он попросил подыграть ему, и теперь нас зовут обоих.
– Лучше иди к Плучеку. С твоим характером в «Современнике» тебя слопают!
Но и в «Сатире» было все не так просто. Моя мамочка всегда ко всем с улыбкой, и я улыбаюсь, радуюсь, а за моей спиной: «Какая хитрая, со всеми заигрывает, всем «Здравствуйте!» Почему хитрая? Думаю, желать людям здоровья – это хорошо. Тем не менее я быстро получила роли в спектаклях «Проделки Скапена» и «Дон Жуан, или Любовь к геометрии».