* Копита - бокал для виски, портвейна и хереса на тонкой ножке.
Снейп здесь получился слегка истеричным, но в следующей главе будет объяснение его поведению:3
========== Жизнь номер семь. Часть вторая. ==========
Гарри вышел из дома, сжимая в одной руке метлу, а в другой — бутылку эльфийского красного вина 1423 года, на которой красовалась надпись, что оно было сделано эльфами Долины Теней для Короля троллей Долины Грёз Рагнарека III, «как знамение вечной дружбы между нашими народами». Почему желание юноши выпить вина здешние силы истолковали именно так, Гарри не знал.
Только наступил рассвет и воздух золотился янтарным цветом, разливался ароматом прелой листвы, запахом дождя и горько-соленого моря. Впервые молодой человек видел здесь осень, настоящую, задумчиво прекрасную, с желто-багровыми тонами, окрасившими и сад, и утёс. Огромный дуб потерял большую часть листвы, и под ним Гарри увидел целое семейство маленьких кабанчиков, лакомившихся желудями. Такая погода целиком и полностью соответствовала настроению Поттера, жившего в загробном мире уже три дня. За эти дни он видел Снейпа один — единственный раз, когда тот выходил из дома, направляясь по своим неведомым делам, все остальное время они проводили порознь, стараясь не пересекаться — профессор в своей лаборатории, в комнате или гостиной, Гарри же любую свободную секунду посвящал поиску книг, которые бы помогли ему не являться больше к мужчине, хотя это решение и отдавалось в сердце такой болью, словно его рвали на части. Но раз мистер Снейп не желал его больше видеть, то он не будет навязываться.
Легко сказать — беда была в том, что подходящих книг не было: Гарри перечитал всю здешнюю библиотеку, и даже пробовал наколдовать фолианты, посылая разные запросы и как их только не формулируя, но получал только какую-то ерунду в виде книг с заголовками: «Как наладить отношения со своим партнёром» или «Соулмейты: тайны познания друг друга». Да-да, — ворчал юноша, листая эти странные рукописи, где рассказывалось, как сделать партнеру расслабляющий массаж, если он напряжен, — издевайтесь надо мной и дальше, но предупреждаю: печь печеньки в виде единорогов для ублажения Снейпа я не буду.
Всю последнюю ночь молодой человек не мог уснуть, ворочаясь с бока на бок, терзаемый страшной мыслью: а что, если он все-таки ошибся и не он партнёр мужчины, ведь на его замечание бывший профессор знакомым жестом скривил губы и спросил: «Вы так уверены в этом, Поттер?». Прямых доказательств партнёрства нет, а косвенные в виде квиддичного поля и схожих вкусов могут быть обманчивы, не один только Гарри Поттер любит ловить снитч и читать о приключениях Шерлока Холмса. Ну а то, что он постоянно попадает именно к Снейпу, тоже может быть ошибкой, особенно с его — то везучестью, и однажды, прибыв сюда в очередной раз, он может наткнуться на настоящего партнёра Северуса. При мысли об этом тупая игла прошила желудок и осталась там: сама мысль что кто-то другой будет общаться со Снейпом, рассказывать о своих делах, засыпать и просыпаться рядом, сидеть у камина, гулять с Артуром и жить в комнате с зелёным ковриком, была настолько невыносимой, что заснуть больше не удавалось. Так что спозаранку Гарри наколдовал себе метлу и эльфийское вино, посмотрелся в зеркало, спросившее: «Уже поднялся, симпатяга?», и отправился развеяться.
Прыгнув на последнюю модель Нимбуса и оттолкнувшись ногами от земли, он позабыл обо всех заботах, слушая знакомый с детства свист ветра в ушах и ощущая себя свободным, как птица.
Три раза поймав снитч и потренировав финт Вронского, Гарри улёгся отдыхать на пледе, попивая вино прямо из бутылки и смотря на небо, сегодня безоблачное, немного розовато-синее, и на загадочные зелёные холмы, за которые ему так и не удавалось попасть.
Внезапно чья-то тень заслонила солнце и прохладный бархатный голос произнёс: «Пьёте с самого утра, Поттер? Главные Авроры — алкоголики не приветствуются в Великобритании».
— Пойдите к Мордреду, профессор, а ещё лучше к своему партнеру и командуйте там, — произнеся эту небольшую речь, Гарри наколдовал себе кубинскую сигару и засунул в рот, прикуривая, — как видите я ещё и курю с утра.
— Знаете в чем ваша основная беда, Поттер? Никак не можете заткнуться, что в школе, что сейчас — ваш язык работает быстрее, чем ваш мозг.
— Зато вы у нас загадка от начала и до конца, только и можете что шипеть, плеваться ядом и …
Закончить свою мысль Гарри не дали: его заткнули самым непостижимым образом — узкие губы профессора накрыли его собственные, а язык проник внутрь и переплелся с его. На затылок легла рука, притягивая ближе, и начала легонько его поглаживать, заставляя кровь Гарри закипеть в венах. Юноша настолько растерялся, что ответил только спустя несколько секунд — жадно и грубо, ну так и в поцелуе Снейпа не было ничего нежного: это было нервно, горячо и напористо, словно в любой момент Гарри могли отобрать у него и он не смог бы продолжить начатое. Аромат трав и хвои проникал в ноздри и кружил голову, а приятное тепло прижавшегося тела заставляло желание и сладкое волнение скручиваться в животе спиралями. По ощущениям Гарри целовались они довольно долго, а затем все продолжилось прикосновениями — странными, дикими: их щеки, лбы, носы, губы и волосы терлись друг о друга в каком-то безумном танце, и снова прервались поцелуем. Гарри издал стон, про себя умоляя чтобы это продолжалось вечно.
Снейп первым разорвал поцелуй, и, не глядя на юношу, опустился рядом на плед:
— Наколдуйте мне тоже сигару.
— Это же ужасная, дурная привычка, профессор, — не смог удержаться от сарказма Гарри, — не советую приучаться.
— Не волнуйтесь так, Поттер, я уже умер, хотя ваша забота очень трогательна.
Они полежали некоторое время молча, куря и раздумывая каждый о своём.
— Зачем вы это сделали? — Гарри заговорил первым. — Странный способ заткнуть неприятного собеседника.
— Никто не хотел вас затыкать.
— Тогда зачем?
— Затем, что я хотел это сделать.
— Может уже объяснитесь? Я не требую от вас признаний в неземной любви, но хотелось бы понять многие вещи, в том числе ваше странное поведение.
— Дайте мне руку, — узкая длинная ладонь появилась перед юношей, — лучше я дам вам почувствовать.
Гарри схватился за руку Снейпа, тёплую и сухую, и чуть не задохнулся от обрушившихся на него эмоций: огромная волна словно захлестнула его, сначала заставляя забиться в рыданиях от чувства вины, такого же тяжелого, как кусок отколовшейся скалы; затем трястись от ненависти и непонимания, мерзнуть под холодной струей страха и ужаса, затем ощущать как щемящее чувство жалости и сочувствия сменилось раздражением и злостью, которым, в свою очередь, на смену пришли чувства, похожие на нежность и что-то горячее, ослепляющее, что-то, что постоянно грело сердце.
— Это то, что я ощущаю к вам, Поттер. Все эти эмоции — для вас, — Гарри вынырнул из этого урагана чувств и вслушивался в слова, продолжая держать Снейпа за руку, — вы скажете что невозможно испытывать это все к одному человеку. Но оказалось, что возможно. Пожалуй, единственное что я к вам никогда не испытывал — это равнодушие. Как только вы пришли в Хогвартс нелепым очкастым ребёнком, худым и задёрганным, но с внешностью Джеймса Поттера и его дерзким взглядом, я возненавидел вас, хотя вы ничем этого не заслужили. Год за годом я одновременно ненавидел вас, жалел, испытывал чувство вины перед вами, а на последнем году обучения, когда вы искали крестражи, ещё и сочувствовал, уже зная какая участь вам уготована. Если вас это утешит, могу сказать что и про свою участь я тоже догадывался.
Снейп помолчал и продолжил:
— Вся моя жизнь была посвящена искуплению вины перед вашей матерью и спасению вашей жизни. Я не жил, а существовал. Когда я умер и попал сюда, я обрадовался: наконец я мог жить без хозяев, распоряжавшихся мной по своему усмотрению, мог работать, заниматься любимым делом. Я узнал, что мой партнёр — тот, кто примет и поймёт меня, проживёт свою земную жизнь и прибудет сюда. Я не догадывался кто этот человек — думаю, логика здесь проста: если я об этом узнаю, вольно или невольно я буду тянуть душу этого мага. Как, впрочем, и получилось.