Кристофер очень надеялся, что не придется долго торчать здесь в поисках знакомого дяди Ральфа. В плохую погоду он чувствовал себя очень маленьким, к тому же в этот раз сильно замерз и промок.
Кристофер залез на каменный оползень и закричал:
— Я тут!
В Междумирье его крик превратился в птичий писк. Казалось, туман и ветер под хватили звук голоса и похоронили в шквале дождя. Кристофер подождал ответа, но вокруг раздавалось только протяжное гудение ветра.
Он раздумывал о том, нужно ли кричать еще, как вдруг услышал тоненький звук, доносившийся от скал:
— Я ту-у-ут!
Это был его собственный крик, Кристофер не сомневался. С самого первого сна он знал, что Междумирье всегда возвращает то, что ему не принадлежит. Именно поэтому вернуться в кровать отсюда было намного легче, чем попасть в какую-нибудь новую долину. Междумирье выталкивало его.
Кристофер задумался. Пожалуй, кричать нет смысла. Если бы знакомый дяди Ральфа был где-то в тумане, он все равно не смог бы долго стоять и ждать — его бы вытолкнуло в ту долину, из которой он явился. Поэтому если он и ждал, пока Кристофер разыщет его, то, скорее всего, в долине.
Кристофер вздохнул. Таких долин были тысячи — вверху, внизу, слева, справа, из одних долин открывались дороги в другие — и это только в непосредственной близости! Если пойти в другом направлении, например к Безделке, которая не любит людей, можно найти еще больше долин.
Но дядя Ральф вряд ли стал бы слишком уж усложнять задачу. Человек должен быть где-то рядом.
Кристофер пообещал Ральфу, что сделает все, чтобы эксперимент удался, поэтому двинулся вперед, взбираясь по мокрым камням, соскальзывая и вскарабкиваясь снова.
В первой долине никого не оказалось.
— Эй! Я тут! — крикнул он.
Среди зелени стремительно неслась река. Людей не было.
Он вернулся обратно и пополз в другую сторону. Еще даже не добравшись до ровной земли следующей долины, сквозь туман он различил темную блестящую фигуру.
— Эй? — окликнул его Кристофер.
— Да! Я... Это Кристофер? — спросил человек. Сильный голос мог принадлежать юноше. — Давай выйдем на равнину, чтоб видеть друг друга.
Преодолев несколько спусков и подъемов, они соскользнули с горы и очутились в долине, где воздух был теплый и спокойный. Заходящее солнце окрасило траву в розовый цвет.
— Ну? — спросил человек дяди Ральфа,— Ты в два раза меньше, чем я думал. Рад с тобой познакомиться, Кристофер. Меня зовут Такрой,— Потом усмехнулся и посмотрел сверху вниз на Кристофера. Человек был такой же молодой и сильный, как и его голос; плотный и крепкий, с круглым загорелым лицом и веселыми карими глазами.
Кристоферу он сразу же понравился. Наверно, еще и потому, что впервые встретил взрослого с такими же вьющимися волосами, как у него. Хотя они были не совсем похожи. У Кристофера волосы вились мягко, а у Такроя завитки были крутые, будто маленькие светло-коричневые пружинки. Кристофер решил, что Такрою должно быть больно, когда гувернантка или еще кто-нибудь заставляет его причесываться. Размышляя об этом, он заметил, что волосы Такроя были сухими. И ни следа от той поблескивающей влаги, которая пропитала одежду Кристофера. На Такрое был зеленоватый шерстяной костюм, довольно потертый, но абсолютно сухой.
— Как это ты так быстро высох? — спросил Кристофер. Такрой засмеялся:
— Я здесь не совсем присутствую, как, например, ты. А ты весь до нитки промок. Как это тебе удалось?
— Дождь шел в Междумирье. Ты там тоже должен был вымокнуть.
— Да? Странно. Мне вообще сложно все это представлять, даже здесь, в долине. Хотя тебя я вижу хорошо, конечно, когда мы оба этого хотим.
Ни слова не поняв, Кристофер уставился на него и буравил его взглядом. Такрой опять рассмеялся, отчего понравился Кристоферу еще больше.
— Расскажи мне, что ты там видишь. — Такрой махнул загорелой рукой в сторону долины.
— Долина, — ответил Кристофер, гадая, что видит Такрой. — Зеленая трава. От заходящего солнца ручей стал розовым.
— Правда? Тогда ты сильно удивишься, если я скажу тебе, что вижу только легкий розоватый дымок.
— Почему?
— Потому что я здесь только мысленно, а ты — всем телом и головой. В Лондоне мое драгоценное тело лежит на диване в глубоком трансе, завернутое в одеяла. Бутылки с горячей водой согревают меня, а прекрасная молодая леди играет мне на арфе. За девушку я заплатил особо. А ты, случаем, не лежишь где-нибудь в кровати тоже?
Этот вопрос и озадачил и обеспокоил мальчика одновременно.
— Пойдем-ка, — сказал юноша. — Следующая часть эксперимента заключается в том, чтобы проверить, сможешь ли ты принести домой заготовленный пакет. Я тут сделал пометку. Ты сделай тоже и мы спустимся в этот мир.
— Пометку?
— Да. А как же иначе узнать дорогу назад? И как узнать, что это за долина?
— Дорогу найти очень легко, — возразил Кристофер. — И я всегда могу сказать, в какой Безделке я был, а в какой — нет. В этой — самый маленький ручей, я был здесь уже.
Такрой пожал плечами и поглядел вверх:
— Послушай, не изводи меня. Пожалуйста, будь так добр, нацарапай цифру девять — на этом камне или еще где-нибудь. Я не хочу тебя потерять.
Кристофер покорно подобрал острый камешек и принялся рисовать цифру прямо на тропинке. “Девятка” вышла кривая и кособокая. Потом взглянул на Такроя, который выглядел так, как будто встретил привидение.
— В чем дело? Юноша дико хохотнул.
— Да так, ничего особенного. Просто я ее вижу. Неслыханно! А ты видишь мою метку?
Кристофер огляделся вокруг, посмотрел даже на вечернее небо, но вынужден был сознаться, что не заметил ничего, напоминающего метку.
— Слава богу! — выдохнул Такрой. — Хоть это нормально. Мне безумно хочется знать, кто ты есть на самом деле, Я начинаю понимать, почему твой дядя так разволновался.
Вместе они прогулялись по долине. Такрой держал руки в карманах и выглядел непринужденно, но Кристофера не покидало чувство, что обычно его спутник попадает в Безделку совсем другим путем — быстрее и легче. Однако украдкой поглядывал на него, как будто был не уверен в том, куда идти, и ждал, чтобы Кристофер сам выбрал путь. Он заметно успокоился, когда они дошли до конца долины и оказались на дороге, изрытой колеями и ведущей в глухой лес. Солнце почти село. Перед ними стояла древняя, ветхая таверна, в окнах которой горел свет.
Это была одна из первых Безделок Кристофера. В первый раз здесь было жарче и шел дождь; деревья-великаны тогда были ярко-зелеными, с листьев падали капли. Сейчас они стояли поникшие и серые — насколько можно выглядеть серым в розовом свете. Кристофер поднялся за Такроем на деревянную веранду причудливой конструкции и увидел, что пятна разноцветного лишайника, восхитившие его в прошлый раз, высохли и побелели. Интересно, вспомнит ли его хозяин?
— Эй, есть кто-нибудь? — закричал Такрой. Ничего не изменилось. Тогда он сказал Кристоферу: — Можешь постучать по столу? Я-то не могу.
Кристофер заметил, что половицы веранды прогибалась и скрипели под его ногами, а под ногами Такроя — нет. Похоже, действительно здесь был только дух Такроя. Кристофер поднял деревянную миску и громко постучал ею по столику. Такрой опять вытаращил глаза.
В конце концов, шаркая, пришел хозяин, завернутый в три шерстяные вязаные шали. Он выглядел слишком несчастным, чтобы заметить Кристофера и вспомнить его.
— Посыльный Ральфа, — сказал Такрой. — У вас должен быть для меня пакет.
— Ах да, — замельтешил хозяин. — Не изволите ли войти в дом, сэр, а то погода нынче отвратительная? Нынче у нас самая суровая зима за много лет.
Такрой вопросительно поднял брови и взглянул на Кристофера.
— Мне тепло, — сказал тот.
— Тогда останемся здесь, — решил Такрой. — Где пакет?
— Сейчас — сейчас, сэр, — продолжал хозяин. — Но неужели вы не возьмете чего-нибудь согреться?
— Да, пожалуйста,— быстро проговорил Кристофер.
В прошлый раз ему дали что-то шоколадное, но не какао, а намного вкуснее. Хозяин кивнул головой, улыбнулся и зашаркал назад в дом.