— Даже семья? Любовь? Мужчина? — Он как-то странно на меня смотрел, словно от моего ответа зависела его жизнь. Однако, думать над этим не было ни времени, ни желания. Из нас двоих всегда я делала первый шаг, я настаивала, я брала. А он просто получал удовольствие, подчинялся… Иногда, мне хотелось кричать от этого его слепого подчинения, от того, что он отдавал себя полностью во власть мне и моим желаниям.
Я промолчала, заходя в камеру и закрывая за собой дверь. Что можно ответить на такой вопрос? Что ты моя любовь, мой мужчина, моя семья? Или что я могу предать даже собственную сестру, если на то будут причины? Или, что я отдам любого под суд, подведу под казнь, если он стоит на моём пути?
— Я кошка, — чуть улыбнулась, снова поворачиваясь к нему лицом.
Алексан неожиданно зарычал и резко рванул ко мне, впечатав моё несопротивляющееся тело в деревянную поверхность. Он отшвырнул в сторону сумку, разорвав ремень. Схватил меня за запястья и завёл руки за голову, прижимая их к двери одной рукой. Второй рукой мужчина держал меня за подбородок, заставляя смотреть в его сверкающие гневом глаза.
Его лицо искажала болезненная гримаса, словно ему была неприятно касаться меня. Сердце болезненно сжалось.
— Кошка, кошка… — Процедил он сквозь зубы, до боли сжав мой подбородок своими крепкими, сильными пальцами. — Ты словно прячешься за это слово! Но я знаю, ты не чистокровная кошка, что бы действительно быть такой, какой хочешь казаться. Зачем ты мучаешь нас обоих? Зачем приходишь каждую ночь? Зачем? Я чувствую, что тебе не нравиться моя покорность, я вижу, как ты болезненно держишь на лице улыбку, стоит мне перестать отвечать на твои действия! Я всё это вижу. Но ты молчишь. Ни слова упрёка, ничего. Приходишь, проводишь со мной ночь и уходишь. Кошка… — Теперь в его голосе слышалось презрение. — Ты никогда ею не была и не будешь. Ты не такая!
— Да? — Теперь я гневно сузила глаза, прекрасно понимая, что злюсь не на то, как он себя со мной ведёт сегодня, а на то, что он прав. Алексан ударил по нужным местам, заставив меня почувствовать горечь собственных поступков. — Откуда тебе знать, человек? Что ты вообще обо мне знаешь?
— Ничего, — зло выдохнул он и резко отпустил меня, отходя к дальней стене камеры.
— Я могу уйти, — слова дались с трудом, уходить мне не хотелось. Он стал для меня наркотиком, самым желанным и самым дорогим. И не смотря на количество встреч с ним, мне этого мало.
— Ты никуда не пойдёшь, — тихо ответил Алексан. — Ты хочешь, что бы я действовал по-другому, не так ли?
— Возможно, — осторожно ответила, чувствуя, как что-то неуловимо изменилось. В воздухе витал аромат возбуждения, желания, страсти. Напряжение достигло небывалой концентрации, мне стало казаться, что воздух просто прошит электричеством. — Но это не значит, что…
— Раз ты хочешь увидеть мои не самые лучшие качества, девочка, то я покажу их тебе, — в его голосе сквозила насмешка. Я замерла, слушая его учащённое дыхание и неспешные, медленные шаги в мою сторону.
Прикрыла глаза. Так ощущения были куда более острыми, ведь я не вижу его и не знаю, что он будет делать.
Нежное, едва ощутимое касание пальцев к шее. Голова запрокинулась назад, а его пальцы двинулись вниз, к расстегнутому вороту рубашки. Чуть погладил основание шеи, провёл по выступающим косточкам ключицы. Я чуть вздрогнула, от наплыва ощущений. Даже таких прикосновений было достаточно, что бы желание горячей волной поднялось внизу живота.
Тепло его рук пропало, и разочарованный вздох сорвался с моих губ. Алексан удовлетворённо хмыкнула, прекрасно расшифровав причину подобной реакции.
— Сними это, — он резко дёрнул меня за ворот рубашки. Не сильно, но достаточно чувствительно, чтобы не было возможности проигнорировать его просьбу.
Чуть улыбнулась. Просьба… Ага. Скорее это был приказ. Причём настолько требовательный… У меня даже искушения уклониться от его исполнения не возникло.
Подняла руки и стала медленно расстегивать пуговицы и распутывать шнуровку. Глаза я так и не открыла, наслаждаясь тем, как сбилось его едва начавшее успокаиваться дыхание.
Рубашка стала сползать с плеч, оголяя грудь, туго перетянутую эластичной тканью. Это имело скорее практическое значение, позволяя легко проходить в узких коридорах. Недовольное ворчание со стороны мужчины заставило меня улыбнуться шире, ему явно не понравилось наличие ещё одной преграды. Ну уж эту я не буду снимать сама, пусть он это сделает, раз решил играть из себя главного в эту ночь.
— Полностью, — сдержанно указал Алексан. — Сними её сама.
— А ты не хочешь мне помочь? — Голос хрипел, от сдерживаемого желания.
— Нет, — судя по голосу, он улыбался, хотя и несколько напряжённо.
— Как хочешь, — промурлыкала и стала медленно растягивать остатки шнуровки, что бы рубака упала к ногам, и не пришлось снимать её через голову. Добившись желаемого я переступила через опавшую на пол ткань, на один шаг приблизившись к мужчине. Жар мужского тела и сила, исходившая от него, грели меня как яркое, полуденное солнце. — Мне продолжать?
— Штаны, — немного резче, чем следовало бы, ответил на мой вопрос Алексан, теперь уже отступив на один шаг назад. Видимо боролся с искушением самому закончить этот процесс, но старательно изводил и себя и меня своей показной неторопливостью. Любопытно, кто же первый не выдержит этой сладкой пытки? — Можешь не торопиться.
— Как скажешь, мой господин, — мне хотелось мурлыкать от счастья, что так робко одевало на мою душу хрупкие крылья надежды. Может, я всё же что-то буду значить для него и это действительно окрыляло.
— Действуй, — он отступил ещё на шаг, а я по-прежнему не открывала глаз. Пальцы медленно расстегнули пряжку ремня на облегающих брюках из тонкой шерсти. Они плотно сидели на бёдрах, поэтому мне не составило труда снять их не спеша, чуть покачиваясь в такт музыке, звучавшей в моих мыслях. Улыбнувшись собственным мыслям, повернулась к нему спиной, одновременно с этим изящно наклонившись вниз, что бы окончательно стянуть ненужный предмет туалета. Его дыхание стало тяжелее, но, к моему сожалению, он даже не попытался сделать шаг вперёд, продолжая на расстоянии следить за моими движениями.
Стянув штаны окончательно, вышагнула из них и ногой откинула в сторону, оставшись стоять на холодном каменном полу в нижнем белье и повязке, стягивающей грудь.
— Повернись и сними повязку, — снова приказ. И я его исполнила, медленно поворачиваясь и грациозно изогнувшись, так что бы эластичная ткань обрисовала изгибы фигуры. — Сними повязку, Шелара.
— Нет, — отрицательно покачала головой. — Если хочешь, сделай это сам.
— Разве не я в этот раз главный? — Усмехнулся Алексан, но судя по его голосу, он доволен тем, что я с ним спорю.
— Ты, — утвердительно кивнула, проведя пальцами по волосам и чуть взлохматив их. — Но я кошка, помни об этом.
— Ты не даёшь забыть, — фыркнул мужчина и, схватив меня за руку, сильно дёрнул на себя, заставив покачнуться и упасть в его объятия. Властным движением рук сдёрнул мешавшую полоску ткани, после чего легко коснулся губами ямки у основания шеи, чуть приподняв меня и держа двумя руками за ягодицы. Я обхватила его ногами за талию и выгнулась, прижимаясь всем телом. Его возбуждение трудно было не почувствовать и на моих губах появилась удовлетворённая улыбка собственницы: женщины, знающей как она действует на мужчину и какие эмоции у него вызывает.
— Ты не кошка, — выдохнул он мне в ухо, обжигая горячим дыханием кожу. — Ты женщина, — горячий поцелуй в плечо. Ещё ниже. Вот его губы накрыли давно уже затвердевший сосок, чуть полоскав его, он переключился на другой. Затем он снова двинулся вверх, лизнул выступающую косточку ключицы и закрыл мне рот поцелуем, продолжая блуждать руками по податливому телу. В его руках я плавилась как воск, и наслаждалась этим.
— Одно другому не помеха, — выдохнула ему в рот, на одно мгновение оторвавшись от таких желанных губ. — Ты не…