— Она всё-таки оказалась права, — его голос обволакивал и поглощал меня, заставлял доверчиво смотреть ему в глаза. Но вспыхнувшая вновь боль от смерти матери мгновенно прояснила сознание и я оскалилась, зло зашипев. Когти вспороли одежду на теле той, что подарила мне жизнь, вонзаясь в неживую плоть. — Тише, тише девочка. Не надо калечить тело нашей матери.
Вздох удивления сорвался с моих губ, а незваный гость откинул капюшон, внимательно рассматривая меня синими глазами. Слишком пронзительными глазами.
Мозг отрешённо отметил явное сходство со мной и мамой, а следом пришло осознание, что я не одна осталась здесь, в этом жестоком мире.
Робкая улыбка коснулась моих губ, хотя внутри всё горело от нестерпимого желания выть в небо, разрывать когтями хрупкую плоть за то, что не смогла защитить, не поняла, не почувствовала.
— Слабая ты ещё, неразумное дитя, — хмыкнул мужчина и нежно провёл пальцами по щеке. — И не кошка ещё, котёнок. Если бы в тебе проснулась сила Скользящих, я забрал бы тебя сейчас с собой. Здесь ты слишком лакомый кусочек. А там, я смог бы тебя защитить. Как тебя зовут, котёнок?
— Шел… Шелариэль, — тихо ответила, вновь смотря только на неподвижное лицо матери и перебирая её волосы когтями.
— Шелариэль, — медленно, растягивая гласные, повторил мужчина. Вздохнул и пересев поближе, обнял моё дрожащее тело, укутав плащом. Согревая и успокаивая. — Моя мать любила тебя больше собственной жизни. Наверное, я должен ненавидеть тебя, маленькая, за это. За то, что она умерла, защищая тебя. Но… Я не мой отец. Я понимаю, что иначе быть не могло. Если она любила, то любила до безумия, а волноваться за меня не имело смысла. В отличие от моей маленькой сестрёнки, я смогу за себя постоять… — Он замолчал, касаясь губами моих намокших волос. Что-то в его жесте было неправильным, но горе, съедающее мою душу и сердце не давало возможности понять, что во всём этом не так. Подождав ещё не много, мужчина снова продолжил говорить. — Какая же ты сладкая… Слабая… И никто о тебе не знает…
— Отпусти меня, — тихо, но с нотками угрозы в голосе приказала я ему, стараясь ненавязчиво выбраться из его объятий.
— Нет, — он сжал сильнее, до хруста рёбер и боли. — Шелариэль… Никто, кроме меня не будет знать это имя. Ты теперь Шелара. Просто кошка. А когда наступит день и кровь Скользящих проснётся, я заберу тебя и верну твоё имя. Как велит закон тайного брака, — и впился в мои губы грубым, властным поцелуем. Я не чувствовала ни тепла, ни отклика внутри себя, только то, что часть чего-то очень важного забирают, вытаскивают из моей души, моего сердца, памяти. Вспышка яркого света. Я оседаю на землю, не замечая ничего вокруг. Дальше — только темнота…
Я очнулась от транса, тряхнула головой и сжала виски, массируя их. В том, что эти воспоминания были скрыты тем самым "братом" сомнений нет. Он спрятал их в недрах моей памяти, а значит ментальная магия, особенности крови — всё это дар Скользящих.
Скользящие…
Мифическая раса, геном которых содержал в себе гены всех существующих рас. Они были всем и ничем одновременно. Они обладали различными свойствами, их возможности безграничны.
Интересно, каково это, узнать, что ты принадлежишь, пусть и частично к созданиям, которых считают едва ли не богами?
Откинулась спиной на стену и фыркнула. Зато теперь мой план стал ещё проще, чем в начале. Исчезнуть с собственной казни, подставив вместо себя другое, мёртвое уже, тело не составит труда. Нужно лишь закончить последние приготовления, начать зачистку Гильдии Правосудия и Отступников, создать маячок и попрощаться с Алексаном. Завтра он покинет тюрьму. Надеюсь, что он не пойдёт на казнь, не очень-то приятно умирать на глазах у любимого.
Легко встала с соломы и прошлась по периметру камеры. В голове вертелся один момент из воспоминаний. Слова братика о том, что как только себя проявит кровь Скользящих, он заберёт меня и вернёт моё имя. Кстати, теперь я хотя бы знаю, почему перестала на него откликаться и называла себя Шеларой. И именно это имя мне нравится больше, чем данное матерью.
Но вернёмся к словам мужчины. Там было что-то про брак… Что-то такое, что заставило всё внутри перевернуться.
Однако мысли путались и связно мыслить на эту тему дальше стало просто не возможно. От досады и злясь на своё прошлое, ударила кулаком по двери. Решить проблему это не помогло, но зато я вновь стала более или менее спокойной.
И вовремя, следует признать.
Дверь медленно открылась, и в образовавшемся проёме показалось усталое, искажённое болезненной гримасой лицо Алана. Начальник стражи посмотрел на меня, улыбнулся, как-то мягко, словно прощался со мной и вошёл в мою персональную тюрьму, закрыв за собой дверь. Мужчина был один, что удивило. Значит, пришёл не просто так, проведать пленницу.
— Шелара, завтра тебя казнят, — я видела, как он сглотнул, и на мгновение в обычно непроницаемых глазах появилась боль, что бы тут же исчезнуть за привычной стеной отчуждения. — Мне жаль, что твой план…
— Мой план идёт так, как и должен, — улыбнулась и подойдя к нему, крепко обняла за шею, пройдясь пальцами по оставшимся на коже шрамам. Алан вздрогнул от неожиданности, но затем резко сжал меня в объятьях. Ткань платья на плече намокла от слёз.
Слёз?
Удивлённо отстранилась и увидела искренние слёзы беспокойства на глазах одного из самых, пожалуй, суровых людей. Укоризненно покачала головой и аккуратно вытерла солёные капли, чувствуя смущение, из-за того, что этот человек, натерпевшийся от меня всякого, беспокоиться и волнуется обо мне.
— Шелара, тебя же убьют…
— Нет. Точнее, может быть, — усмехнувшись, я обошла его и, встав за его спиной, тала массировать плечи, разминая напряжённые мышцы, принося мужчине успокоение. Пусть хоть такое. — Алан, успокойся, — я потёрлась щекой о его плечо. Начальник стражи тяжело вздохнул и опустил голову, ссутулив плечи.
— Шелара, ты не понимаешь. Они будут убивать тебя медленно. На глазах у тысячи людей, — голоса он не повышал, отошёл от меня к стене камеры и прислонился к ней плечом. — Возможно, ты не тот человек, кто может быть достоин жалости. Но кто из нас по сути её может заслужить? Мы оба убивали. Оба нарушали закон и оба не гнушались собственных грехов. Поэтому я всё-таки считаю, что ты не должна умирать таким способом…
— Это каким? — Полюбопытствовала я. Впрочем, мне было всё равно, если быть откровенной и честной. Ведь на самом деле я не умру. Ну, во всяком случае, не настолько, чтобы умереть окончательно и бесповоротно. Да, мне причинят боль, придётся смотреть, как течёт моя кровь и, возможно, ощущения мне придётся пережить ой какие интересные. Но поговорка "цель оправдывает средства" как нельзя лучше подходит для данной ситуации.
— Тебя клеймят. Поставят клеймо, а ты знаешь, КАК они это делают, не так ли? — Я задумчиво кивнула. Клеймить в Гильдии Правосудия умели, этого у них не отнять. Когда тебе выжигают железом на тыльной стороне ладони печать в виде весов, символизирующих равенство всех перед Гильдией Правосудия и законом, перечёркнутых мечом, безнаказанным не останется никто. Заключены весы с мечом были в пятиконечную звезду, обведённую растительным орнаментом. С одной стороны красивый рисунок, с другой знак, который не замаскируешь магией, не замажешь косметикой, не спрячешь под одеждой — он проявится в любом случае.
— И? — Чуть помедлила с вопросом, ожидая, когда же он продолжит. Но Алан молчал, поэтому я сказала то, что должна была сказать. — Что ещё меня ждёт?
— Сожжение на костре. Во всяком случае, сегодня Высшему Судье был предложен именно этот вариант и он его утвердил, — Алан обернулся и посмотрел на меня усталым взглядом. — Шел, ты, конечно, много раз видела, как это происходит, но это совсем не то. На себе всё чувствуешь совсем иначе…