Он отправляется в Годрикову впадину вечером 31 октября, накладывает на себя чары невидимости{?}[Invisibility charm], пробирается в дом Поттеров, чтобы застать Волдеморта врасплох, когда тот появится… и тут же получает в лицо Аваду Кедавру.
Это происходит так быстро, что он даже не успевает увидеть, кто ее наложил, но он абсолютно уверен, что голос принадлежал Лили.
========== Жизнь восьмая ==========
Когда он отправляется на поиски Лили тем солнечным весенним утром 1968 года, ее нигде не видно.
Побитый непогодой плакат на автобусной остановке возле его дома гласит, что Лили Эванс (семь лет, рыжие волосы, зеленые глаза, рост 1 метр 25 сантиметров) пропала три недели назад, и что если кто-то располагает какой-либо информацией о ее местонахождении, просьба позвонить по указанному номеру.
Северус молчит на протяжении трех дней.
Он так отвлекается в своей маггловской начальной школе, что учитель приходит домой, чтобы провести обеспокоенный разговор с его родителями. Некому расспросить его о неизбежных синяках, которые появляются в результате. Некому отвлечь его от мрачной реальности его детства, нет яркой искры среди боли.
Проходит несколько месяцев, прежде чем он может заставить себя попытаться разобраться в том, что произошло.
Кто-то еще петляет рядом с ним, это совершенно ясно. На мгновение он задумывается, не Темный Лорд ли это, но приходит к выводу, что ситуация была бы уже намного хуже, если бы это было так.
В голову ему приходят только две другие версии, но до поступления в Хогвартс у него нет возможности проверить ни одну из них, поэтому он снова оттягивает время, и когда Распределяющая шляпа наконец-то опускается на его голову, она записывает его в Пуффендуй, потому что, очевидно, ему «не помешает немного взбодриться».
Как только у него появляется возможность, он приходит к Дамблдору в его кабинет и, как он надеется, в достаточно детской манере, проявляет интерес к магии времени.
Выражение лица директора меняется от удивленного до заинтересованного и задумчивого, в этот момент он откидывается в кресле и спрашивает:
— Действительно, увлекательная тема. Могу я спросить, Северус… есть ли что-то конкретное, что вызвало ваше любопытство?.
Снейп пожимает плечами.
— До меня дошли слухи о том, какие эксперименты проводят в Отделе тайн. Это просто звучит очень… захватывающе, вот и все, — лжет он. — Но я не могу понять, как кто-то может заставить события соответствовать принципу самосогласованности Новикова{?}[при перемещении в прошлое вероятность действия, изменяющего уже случившееся с путешественником событие, будет близка к нулю], не затратив при этом огромное количество магической энергии.
Дамблдор сужает глаза. В них появляется легкий блеск, который Снейп не может определить.
— Интересно, — медленно отвечает он. — Я не знаком с принципом самосогласованности Новикова, хотя я переписывался с одним доктором Игорем Новиковым. Его работы в области физики, похоже, идут в том же направлении, хотя, что любопытно, он еще ничего не опубликовал по этому принципу. Определенно, ничего, что было бы доступно даже чрезвычайно любознательному одиннадцатилетнему ребенку.
Северус плотно сжимает губы и думает: «Черт!»
Его первый инстинкт — схватиться за палочку, но Альбус сбивает его с толку, подталкивая в его сторону миску с ярко-желтыми сладостями.
— Лимонный щербет? — предлагает он, а затем добавляет с проницательным видом: — Никто никогда не бывает слишком стар, чтобы наслаждаться такими вещами.
Снейп беззвучно качает головой. Дамблдор продолжает:
— Вы не в беде, Северус, — говорит он. — Я бы, конечно, чувствовал себя лучше, если бы вы могли дать мне ответы, но я вижу, что вы мне не доверяете, и, полагаю, у вас есть на то веские причины.
— Возможно, вам поможет осознание того, что вы не первый ребенок, который обращается ко мне по этому вопросу. Я скажу вам то же самое, что сказал ей. Заклинание временного изменения такого масштаба, которое позволяет волшебнику, например, переживать свою жизнь снова и снова, должно отвечать трем требованиям.
Он считает на пальцах, пока говорит.
— Во-первых, чрезвычайно могущественный маг, имеющий доступ к такому уровню магических знаний, которого, как я полагаю, мы не достигнем в течение этого столетия.
— Во-вторых, заклинание должно будет организовать события таким образом, чтобы сохранить жизнь первоначального заклинателя.
— В-третьих, учитывая уровень сложности, необходимый для поддержания такой организации — не говоря уже о достижении желаемого результата — крайне маловероятно, что это сознательная работа одного человека. Возможно, это совместная работа. Более вероятно, что это бессознательное явление, созданное в результате магической случайности каким-то неизвестным нам до сих пор человеком.
Северусу, как ни странно, хочется плакать. Он так устал, и кажется, что всему этому нет конца. Возможно, Дамблдор видит это по его глазам, потому что, когда он продолжает, его голос становится более мягким.
— Я бы предположил, что когда заклинание достигнет желаемой цели, петля прекратится, и время будет течь своим естественным ходом.
— Но если оно бессознательное, как мы узнаем, какова на самом деле цель? — голос Снейпа хрипит.
— Мое предположение? Разрешение какого-то травмирующего события в истории заклинателя или способ полностью предотвратить его. Но у меня нет всех ответов, Северус. Хотел бы я знать. Я вижу, что вы много страдали, и мне очень жаль.
Северус потирает глаз тыльной стороной ладони. Впервые за сто лет он чувствует себя ребенком.
— Возможно, будет полезно, — осторожно говорит Дамблдор, — поговорить об этом с Лили.
Снейп вскидывает голову: — Лили здесь?
— Она приехала немного позже. Очевидно, погода в районе Гебридских островов сейчас не подходит для полетов. Я пошлю за ней домового эльфа. Надеюсь, вы знаете, где найти Выручай-комнату?
Это именно то, что им нужно: маленькая, уютно освещенная комната, полная мягких кресел-мешков, закусок и коробок с салфетками, где они двое могут поговорить, не будучи подслушанными.
— Почему ты мне не сказала? — первое, что спрашивает Северус.
— Почему ты не сказал мне? — отвечает Лили.
— Я думал, ты мне не поверишь..
— Именно.
Ее лицо смягчается. Несмотря на ее молодость, Северус видит, как годы давят на неё.
— У меня были подозрения. Но я не знала наверняка, пока ты не появился в доме.
Она поморщилась.
— Прости.
— Не стоит. Это был не первый раз, когда меня поразило убивающее заклятие.
— В свою защиту скажу, что я думала, что ты Волдеморт.
— Это все же лучше, чем в прошлый раз. Нарцисса Малфой просто приняла меня за летучую мышь.
Она улыбается ему, и весь мир снова озаряется светом. Северус не может не задать вопрос: