Алана дрожала всем телом. По лицу ее текли слезы, смешиваясь с кровью из глубоких царапин, оставленных Робаром.
— Он… он… Он никогда так себя не вел раньше! Ах, Робар! — Она оттолкнула Марсилу и бросилась вслед за Гуртеном и братишкой.
Воцарилась гнетущая тишина. Лета наклонилась и подняла клинок, вызвавший столь ожесточенную стычку. И глаза, и внутреннее чутье говорили, что это самый обычный кинжал. На мгновение какая-то неуловимая мысль тревожно шевельнулась в ее мозгу, но она поспешила успокоить себя: столь отвратительная сцена разыгралась, видимо, просто потому, что всеми оберегаемый и пользующийся полной вседозволенностью малыш — а уж любовь Аланы к брату и вовсе нельзя было не заметить — тоже решил выбрать себе оружие, как и все остальные. Он уже вышел из младенческого возраста и, возможно, довольно давно бессознательно протестовал против чрезмерной опеки со стороны сестры.
Остальные сделали свой выбор быстро. Марсила взяла четыре лука и к ним четыре колчана со стрелами, наконечники которых тоже были сделаны из оружейного серебра, и связала все это в довольно неуклюжий узел. Ласта и остальные предпочли кинжалы, пробуя их остроту на палец. А в качестве основного оружия близнецы взяли дротики с короткими древками — каждый по три; Тиффин по-прежнему сжимал в руках выбранный им боевой топор, а Орффа — меч в ножнах.
Их выбор показался Лете весьма интересным, ведь каждый, по всей видимости, выбрал такое оружие, какое считал наиболее удобным для себя и обеспечивающим наибольшую защиту. Она положила на полку тот кинжал, к которому прямо-таки прилип маленький Робар, и последовала за детьми к выходу. Дверь за ее спиной закрылась сама и тут же снова исчезла, став невидимой.
Марсила разложила на столе выбранные ею луки, стараясь не коснуться расстеленного знамени, и поманила к себе Ласту и Орффу, предложив им взять себе по луку. Третий лук взяла сама Марсила, а четвертый оставила лежать на столе.
— Это Гуртену, — пояснила она. — Он куда лучше того, что у него есть, и отлично ему послужит.
Вернувшись в жилую комнату, они увидели, что Алана сидит возле Робара, свернувшегося клубочком на постели. Малыш горестно сопел и всхлипывал. Заметив вошедших, Алана тронула брата за плечо.
— Робар, все уже пришли. — Голос ее звучал спокойно, ободряюще.
Робар сел. Гнев его давно уже остыл, уступив место слезам, проложившим на щеках грязные дорожки.
— Прости… Робару стыдно… — прошептал он сестре.
— Ему и правда очень стыдно, — улыбнулась Алана, — вы уж на него не сердитесь.
Марсила подошла к ним поближе.
— Это хорошо, Робар, что тебе стыдно, — сказала она. — Только от этого царапины, которые ты оставил на щеках Аланы, сами собой не исчезнут! Ведь правда?
Малыш, ручонками размазывая по лицу слезы, снова горестно повторил:
— Робару очень стыдно… — И Алана, не выдержав, прижала его к себе.
— Ну конечно! Алана все понимает. Она знает, как Робару теперь стыдно.
Тиффин, пробуя пальцем острие своего нового топора и любуясь им, похоже, совсем не обращал внимания на столь душещипательную сцену. Ни к кому конкретно не обращаясь, он воскликнул:
— А денек-то сегодня какой отличный! Может, на лугах и зверь какой попадется — с новыми-то луками его и завалить ничего не стоит.
— Еще бы! — Гуртен тут же подошел к нему, держа в руках тот самый лук, который оставила ему Марсила. — Вот было б здорово, если бы снова встретился тот годовалый бычок, которого мы два дня назад видели!
Лета смотрела, как каждый из детей направляется выполнять те обязанности, которые, должно быть, взял на себя сразу по прибытию в замок. Днем они совсем не боялись того, что может им встретиться в дальних лугах.
Ну а собирать лесные орехи помогал даже маленький Робар, ссорясь с рассерженными белками. Спелые орехи дождем сыпались на землю, когда Алана и Триста трясли ветки. Урожай этим летом был отменный.
Ласта новым кинжалом ловко срезала поломанные стебли дикой пшеницы, еще скользкие после вчерашней грозы. Движения девочки спугнули птиц, клевавших зерно, и они взлетели над полем. Ласта тут же схватилась за лук, хотя стреляла она не слишком метко. И все же ей удалось несколько раз попасть в цель.
Лета, перестав наблюдать за детьми, медленно двинулась по берегу реки, держа в руке посох и постоянно останавливаясь. Ей хотелось как следует осмотреть эту окруженную холмами долину. Но сейчас, несмотря на то что прошлой ночью Ласта чуть не впустила в замок нечто, принадлежавшее царству Тьмы, все вокруг дышало покоем, и Лета не ощущала ни малейшей опасности.