– Тьфу! Мерзость какая, – хозяйка плюнула и ушла к себе за занавеску.
– А при братцевом ремесле, без них, сам понимаешь, не обойтись, – уже свободнее разглагольствовал хозяин. – Парочка таких живет там постоянно, да и с компаниями наезжают. Гульба, пьянки. Мне, с моей – там не житье! А брат просил, расширяться желает. Говорит, чаще с города наезжать стали. Ну, ты как?
– А, что гульба? Людям и погулять когда-никогда надобно, – Клим на своем веку повидал разных людишек. – Я людям многое прощаю. Если я там пригожусь, то я с радостью. Все на людях. Все – при деле. Домой, страсть, как не хочу. Мне бы хоть зиму пересидеть, там все, может, повеселей станет?
– Ну, и с Богом! – у хозяина отлегло от сердца. – Завтра и отправляйся. Только о жаловании это ты сам с ним толкуй. Лады?
***
Лиза шла по ярмарке, Лев Александрович сопровождал ее.
– Знаете, Лиза, что вот тут, прямо под нами находится, считай, еще один город? – он постучал по булыжникам мостовой.
– Какой же? – смеялась Лиза. – Сказочный? С подземным королем и гномами? И вас они водили туда с завязанными глазами, взяв обещание хранить тайну их сокровищ? А Вы? Вы выдаете ее мне?
– Я, Лиза, действительно допущен до некоторых тайн, – Лев Александрович теперь подражал Лизиному отцу и везде ходил с тростью. – Но не в силу волшебных чар, а в силу своей служебной принадлежности. И да, я спускался туда, вниз. Сокровищ, скажу я Вам, там не наблюдается, скорей наоборот.
– Как это наоборот? – все еще смеялась Лиза, а Лев Александрович сконфузился. – Что? Что-то неприличное?
– Ну, в общем… – мялся теперь Борцов, уже пожалев, что завел эту тему. – Как бы сказать-то…
– Уж, скажите, как-нибудь, будьте любезны, – Лиза остановилась и посмотрела против солнца из-под руки, высматривая на большой площади фигуру отца, с которым они договорились там встретиться. – А то я подумаю, бог знает что. Что же там, под нами?
– Под нами кирпичные своды, Лиза. Сейчас здесь все опустело, но вспомните, сколько народу тут бывало летом, в разгар торжища. При строительстве была придумана и предусмотрена целая система, пардон, канализации.
– Как в Древнем Эфесе? Я читала, – Лиза затаила дыхание, то ли боясь уловить запах описываемого инженерного сооружения, то ли замерев перед величием человеческой мысли, она словно всматривалась вглубь сквозь толщу земли. – Прямо тут, под нами? Невероятно!
– Прямо тут, – Лев Александрович кивнул на пустующие уже ряды вдалеке. – Видите те круглые башенки? Через них есть ходы вниз. Но, что за тема для молодой девушки! Простите меня, это я виноват. Давайте о чем-нибудь другом.
– Почему? – Лиза взметнула на Льва Александровича взгляд, окрашенный определенным оттенком упрямства. – Это мой город, мне интересно про него все. Например, в ответ, я могу рассказать Вам, что наш Институт был чуть ли не первым в Нижнем Новгороде зданием с подведенной сплавной канализацией. Рассказывали, что по ее трубам может в рост пройти девушка моих лет. Но я не знаю, так ли это взаправду, это просто девочки так говорили!
– Ох ты! – Лев Александрович покачал восхищенно головой. – А я уж было испугался, что вы лично с девочками проверяли сие.
Они вместе рассмеялись.
– Да, все опустело. Все закрывается, – вздохнула Лиза.
– И так в этом году припозднились, – Лев Александрович поежился, было уже прохладно. – Вы не замерзли, Лиза? Может, пройдем в Главный дом, там подождем Андрея Григорьевича?
– Правда, утром мне показалось, что изо рта шел пар. Но разве это может быть? И сейчас вовсе не холодно! – Лиза смотрела по сторонам, настаивать Борцову было неудобно. – Но как идет время! Завтра уже награждения, а там и закрытие. Все кончается. Пойдемте?
Редкие группки людей все же встречались им по пути, ярмарка не желала впадать в опустошение и вырывала у осени невзначай доставшиеся ей в этом сезоне деньки и удовольствия. Не дойдя до площади, Лиза и Лев Александрович заметили некое пестрое и азартное сборище, и подошли полюбопытствовать.
– Ату! Ату, его, арлекин безмозглый!
В огороженном рыболовной сеткой загоне мужики стравливали двух петухов – черного с коротким мясистым гребнем и рыжего с пестрым хвостом. Побеждал цветной боец, именно его и взбадривали выкриками, сделавшие ставки игроки. Наблюдателей было немного. Вскоре присоединился к ним и Лизин отец. Лизе было неприятно зрелище не только самого боя, отвратительного по своей сущности – науськивания бессловесных тварей ради мнимого своего человеческого удовольствия, но еще и лица окружающих вызывали у нее недоумение своим неподдельным интересом и истовостью взглядов. Она видела, что когда отец подошел и взглянул на происходящее, его лицо невольно перекосила гримаса брезгливости. У Лизы отлегла от сердца, но тут она испугалась снова и медленно подняла глаза на Льва Александровича, боясь обнаружить его увлеченность и расстроиться от этого. Но оказалось, он вовсе не смотрел на петухов, а смотрел на нее. И улыбался.