– Не смейте! – Лиза такого ужаса в своем собственном доме даже предположить не могла. – Лев Александрович, милый! Замолчите! Вы сейчас скажете что-нибудь такое, после чего наша дружба станет невозможной. Вы же сейчас хотели оскорбить других моих друзей. За что? Что они Вам сделали? Вы Лиде на экзамене подсказывать изволили, а нынче так вот! А остальные? Вы их не знаете вовсе! И откуда, простите, вы осведомлены о моих нарядах? Да, при той компании я стараюсь одеваться как можно скромнее. Это для того, чтобы не ущемлять их гордости. Их! Понимаете? Так откуда Вы знаете о том?
– Я видел вас, – почти шепотом сказал поникший Борцов.
– Видели? Где? Когда?
– Один раз, когда вы все вместе выходили с Выставки, а другой раз, когда приезжал итальянский цирк.
– Боже мой! – Лиза совсем растерялась и беспомощно посмотрела на отца. – Видели и не подошли? Вы что же? Шпионите за мной?
– Елизавета Андреевна! – снова повысил голос Борцов. – Выбирайте выражения!
– Не смейте кричать! – Андрей Григорьевич снова ринулся в бой.
– Я кричу, потому что меня здесь оскорбляют! – сорвался обиженный Борцов.
– Пока я вижу оскорбления только с Вашей стороны! – вторил ему Полетаев. – Действительно, что за слежка?
– Прекратите сию минуту! – Лиза уже не знала, как унять разошедшихся мужчин и поглядывала на дверь в надежде, что зайдет Егоровна и все уладит. – Я сегодня уже насмотрелась петушиных боев. Достаточно!
– Простите еще раз! Но слушать все это невыносимо. И не говорите, что Вы не понимаете о чем я. Надо же что-то решать, но не так же!
– Позвольте в своем доме я буду решать, так или не так! – парировал все еще распаленный Полетаев.
– Ну, подожди, папа, – все еще надеялась на примирение Лиза. – Возможно, Лев Александрович не понимает нашего положения. Что же тут еще можно решить?
– Елизавета Андреевна! – Борцов развернулся к ней всем корпусом и, видимо, на что-то решился. – Дорогая Елизавета Андреевна! Когда я вернулся из Москвы, в тот день! Когда я увидел Вас там, в том незабудковом платье, я… Я был ослеплен! Вы, своим достоинством, степенством своим, грацией, статью поразили меня. Не та девочка, с которой я танцевал на выпускном балу, нет! Вы и император – как равная с равным! Вы!
– Я не понимаю! Папа! – Лиза обернулась к отцу за поддержкой, но тот, видимо начав что-то улавливать, молчал и внимательно вслушивался.
– Я все сделаю, чтобы Вы получали достойное Вас обеспечение! – продолжал свою пламенную речь Борцов, раз решившись и уже не давая себе возможности отступить. – Я имею неплохую службу, сбережения. Я надеюсь на выгодных клиентов и впредь, и уже имею заказ на будущий год. Большой заказ, правда, в Москве.
– Я… Мы рады за Вас, но, я, право, не понимаю – к чему это все в нашем нынешнем разговоре?
– Выходите за меня замуж! – Лев Александрович выдавил из себя главное, но облегчения так и не наступало.
– То есть? – опешила Лиза.
– Выходите! Я отложу еще на год, или на два, мои мечтания о собственном доходном доме, бог с ним! Я думаю, нынешних средств моих хватит на обеспечение любых нужд молодой жены. Вы согласны?
– На что? – холодным тоном спросила внезапно успокоившаяся Лиза. – На то, что Вы купите меня ценой своей мечты? Думаю, не стоит.
– Что Вы! – Лев Александрович впервые за время своего монолога поднял глаза на Лизу и увидел дрожащую в ее глазах обиду. – Зачем Вы так? Вы неверно меня поняли…
– Вы уж, молодой человек, и впрямь, что-то намудрили, – Полетаев вздохнул и приложил ладонь к груди.
– Папа! Что? – взволновалась Лиза.
– Нет-нет, дочь. Все хорошо, – Полетаев сел обратно за стол. – Но что ты ответишь Льву Александровичу? При всей странности формы, мне кажется его предложение искренне. А, Лизонька?
– Папа! Ну, ты-то! Неужели ты не понимаешь, что я не могу принять такого предложения, – Лиза опустила глаза и наморщила лоб, будто от боли.
– Все ясно! Разрешите откланяться! – Борцов кивком простился, развернулся и вышел за дверь.
В прихожей ему молча протягивала трость и шляпу все подслушавшая Егоровна.
– Так-то вот, – сказал ей Лев Александрович.
– Получил от ворот поворот? – няня сочувственно смотрела на гостя.
– Получил. По всем статьям! Прощай, Егоровна, береги ее.
– Тю! Так уж и прощай! До свиданья, барин. Свидимся еще не раз! Это я тебе говорю, не руби с плеча.
А в столовой отец и дочь сидели молча, пока не услышали хлопок входной двери.