– Не нравится он тебе, Лизонька? А мне казалось… – Полетаев вздохнул.
– Нравится, папа. Очень нравится! Возможно, даже больше, чем нравится! – снова чуть не плакала Лиза.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, дочка! – Полетаев всплеснул руками. – Отчего ж – отказ?
– Папа! Ну, как ты не понимаешь! Я – это не мое незабудковое платье! И я не кукла, чтобы меня наряжать. Я стою большего!
– Так, Лизонька, так! Не сердись. Все это понимают! Не сомневаюсь, что и Лев Александрович тоже. Просто разговор сегодня вышел какой-то сумбурный. Бестолковый разговор. Ты же не сердишься на него за это?
– За это нет. Не сержусь.
– И мы впредь будем с ним видеться?
– Мы можем даже дружить, папа. Я не стала думать о Льве Александровиче хуже ни на сколько! Я ценю и уважаю его по-прежнему. И может быть, когда-нибудь… – Лиза замолчала.
– Ну, вот и ладно, – Полетаев снова вздохнул. – И все-таки, может ты не права? Может ну ее, гордость? А? Расточительно откладывать такие чувства на потом. Встретив человека, с которым чувствуешь себя лучше, чем без него, может не играть с судьбой?
– Дело в том, папа, что после сегодняшнего разговора я не чувствую, что с ним мне будет лучше. Мне сейчас лучше одной.
– Ну, как знаешь, дочь, – и Андрей Григорьевич залпом допил из чашки остывший чай, как пьют сердечные капли.
***
Утро подведения выставочных итогов началось рано и бурно. Полетаевы только-только позавтракали, как в прихожей раздались голоса и к ним ввалились сразу два гостя.
– Приветствую! Приветствую вас, дорогие мои! – Савва Борисович, как всегда, был громогласен и энергичен. – А я только утром с поезда! Э-эээ-ээ… Вот, встретил по дороге! У ваших ворот. Так бы не узнал, нет! На улице – не узнал бы. Когда мы виделись последний раз, Дмитрий Антонович? Годика этак два назад? Ну, возмужал! Окреп еще пуще! Матушку-то Вашу увижу ли сегодня?
– Так ее тут и встречаю, Савва Борисович, – отвечал Митя. – Здравствуйте, Андрей Григорьевич, здравствуй, Лизавета. Не прибыла еще она?
– Да вот ждем с минуты на минуту, – Полетаев предложил гостям сесть. – Егоровна! Давай самовар! А там все вместе и поедем. Так? Как разместимся-то? Мы думали извозчика брать. Вы, Савва Борисович, с экипажем нынче?
– А как же! У меня он вместительный, могу хоть трех человек себе взять! Нет, двоих. По дороге еще за Левкой заедем, я у него не был пока. Вон, молодежь могу подвезти!
– Ты, Лиза, как, – аккуратно спросил ее отец, стараясь превратить вопрос в шутку. – Со мной и Кузьмой поедешь, или с Саввой Борисовичем и «женихом»?
Лиза покраснела, потому что после вчерашнего происшествия вместо шутки получилась неловкая двусмысленность. Митя отчего-то тоже недовольно сдвинул брови.
– Мне все равно, папа, – сквозь зубы процедила она и, извинившись, удалилась переодеваться.
Во дворе сегодня стояла постоянная суета. Отъезжали по очереди гости, потом приехала Наталья Гавриловна. Все снова здоровались, обменивались новостями, у Полетаевых во флигеле было шумно и людно, как редко теперь бывало. Лиза вышла к гостям уже готовая к выходу.
– Ах, какая красавица. Здравствуй, Лизонька! Прямо совсем невеста! – не удержалась от восклицания Митина мать, не подозревающая о происходящем в доме.
Лиза не стала снова краснеть, и в эту минуту посмотрела почему-то не на отца, как обычно, а на Дмитрия. Тот нетерпеливо повел плечами. Лиза, видимо получила ожидаемую поддержку, потому что набралась духу и обратилась ко всем взрослым, сразу от имени двоих.
– Папа. Наталья Гавриловна! Я вас очень люблю и уважаю.
– Что за вступление, дочь? – Полетаев с утра был хмур, а теперь, напротив, неожиданно пришел в радостное возбуждение. – Ты как будто хочешь сделать нам какое-то заявление? Ха-ха!
– Это не заявление, а просьба, – Лиза твердо стояла на своем. – Шутка про жениха и невесту слишком затянулась, она не приятна нынче ни мне, ни Мите. У нас очень добрые отношения, надеюсь, они останутся такими всегда. Но… Папа, ты как-то сказал мне, что вы мало слушаете и доверяете нам. Прошу вас. Всех. Больше эту шутку не повторять. Подобные детские прозвища уже не всегда уместны. Митя?
– Я тоже прошу вас о том же, – Митя подошел и стал рядом с Лизой плечом к плечу.
– Господи, дети! – Наталья Гавриловна всплеснула руками. – Я даже не думала, что для вас это так… Не будем больше об этом, прошу вас. Забудем! Митя, а ты – пляши!
– Что это, мама? – спросил он.
– Это от Николая, – Кузяева достала из радикюля конверт. – Он, видимо, не знает твой нынешний адрес, потому и писал в Луговое. Я подумала, что ты скорее захочешь прочесть весточку от приятеля и привезла. На, держи!