Охота на людей продолжалась более двух суток с полнейшего попустительства полиции, которой властями было запрещено вмешиваться в происходящее. Наш друг считает, что только угроза российского посла о применении орудий стоящей на рейде эскадры, возымела действие, после чего был отдан приказ о прекращении беспорядков. Денисов посетил дом, в котором мы с тобой жили, сразу после того, как этот ужас окончился.
Я не буду пересказывать тебе те кровавые картины, которые он застал, переправившись через залив. Скажу лишь, что не щадили и женщин. Во дворе были обнаружены им тела пожилой женщины, двух мужчин и подростка. В доме – еще двух женщин. Тел молодых девушек он не видел ни там, ни по пути к пристани. Так что узнать ни о судьбе нашей дорогой Сатеник, ни о том, удалось ли спастись хоть кому-то еще из этой большой гостеприимной семьи, не представляется возможным. Прости за дурные вести.
Скорбящий вместе с тобой,
твой друг Николай Рихтер»
***
– Что это? – Лиза не могла заплакать, ее лишь слегка мутило, а ум отказывался понимать прочитанное. – Папа! Что это?
– О, Господи! – Полетаев тер лоб. – Я знал, Лиза. Уж несколько дней как знал. Но, когда в газетах, это как-то…
Андрей Григорьевич повернулся и вышел из гостиной, где Егоровна уже подмела осколки, и все собрались здесь, оставив задремавшего после лекарств Митю одного.
– Что за год! Что за многострадальный год выдался нынче! – сетовал Савва. – То давка та у нас весной, то японцы эти несчастные летом. То теперь это вот! Уму непостижимо!
– Вы сравнили тоже, Савва Борисович, – Наталья Гавриловна утирала редкие слезы платком. – В Японии божье провидение, стихия . А тут!
– А! И там и там боль, – махнул рукой Мимозов и, оборотясь лицом к окну, стал взывать неизвестно к кому: – Люди! Опомнитесь, люди!
Вернулся Полетаев с журналом в руках.
– Вот. Перепечатка из русской газеты «Новое время». Где же это? А, вот! Корреспондент пишет: «…европейцы в Константинополе теперь не едят рыбы. И мне босфорская рыба противна: она слишком жирна…»
– О чем это? Причем тут рыба? – снова переспросила Лиза.
– Это о том, Лизонька, что тела сбрасывали прямо в море, – ответил ей за отца хмурый Савва.
– О, боже! – Лиза все-таки расплакалась и убежала к себе.
– Ну, други мои, – Савва вздохнул и встал. – Что бы там ни было, а жизнь не останавливается. Оглашение уж началось. Мне надобно ехать!
– Я остаюсь с сыном, – Наталья Гавриловна посмотрела на Андрея Григорьевича. – А вы поезжайте вместе.
– Нет, нет, – Андрей Григорьевич тоже встал и подал Мимозову руку. – Я позже, с дочкой.
Савва Борисович уехал.
– Как твое сердце, Андрюша? – спросила Наталья Гавриловна, как только они остались вдвоем.
– Хорошо. Все хорошо, Наташа, не волнуйся, – грустно улыбнулся ей Андрей Григорьевич. – А когда ты рядом, мне кажется, что и вообще ничего случиться не может!
Они обернулись на шорох – в дверях стояла Лиза и, облокотившись на косяк, внимательно смотрела на них. Так же беззвучно за спиной у нее возник Дмитрий.
– Митя! Зачем ты встал? – всполошилась мать и вскочила навстречу сыну.
– Мама, мне надо ехать, – чуть слышно произнес он, Лиза обернулась и смотрела на него через плечо.
– Как ехать? Куда ехать? – растерялась Наталья Гавриловна. – Мы же решили остаться тут? Андрей Григорьевич все нам расскажет! Ты слаб сейчас.
– Мама, мне нужно в другой город. Сейчас. Сегодня! – Дмитрий облокотился рукой выше головы Лизы.
– В какой город? – беспомощно посмотрела Наталья Гавриловна на Андрея Григорьевича, будто ища поддержки. – Иди, ложись, у тебя, наверно сознание помутилось от капель? Сейчас пройдет.
– К ней? – коротко спросила Лиза и, увидав ответный кивок, проскользнула под его рукой в коридор.
– Мама, дай мне, пожалуйста, денег, мне надо в Макарьев, – в голосе Мити звучало деланное спокойствие, в любой момент готовое сорваться.
– Митя, Митя, – мать теперь уговаривала его как маленького. – Не надо поспешных решений, сын! В таком состоянии совершаются самые необдуманные поступки. Остынь. Переживи все, а потом…
– Мама! Какие поступки? – Митя снова схватился за виски. – Мне просто нужно быть там, и всё!
Лиза проскользнула у него под локтем в обратную сторону и протянула деньги, взятые у себя из «волшебного конверта».