Лиза! Я наверно переоценила свои силы, давая согласие папе. У меня еще есть время. Мы вернулись в наше поместье и сидим тут, никуда не выезжаем, ждем. Если князь Амирани привезет серебряные кольца моим родителям и платок мне, то это будет означать, что свадьба состоится. Кольца – я узнала – это знак того, что семьи теперь породнились. «А платок?» – спросила я. Платок – это для того, чтобы до свадьбы никто не видел лица невесты.
Я ужаснулась! Я знаю, что здесь иногда проходит несколько месяцев, а то и лет до того момента, когда все считается готовым к венчанию. Я спросила: «Папа, ты считаешь, правильным было дать мне европейское образование, чтобы потом укрыть платком?» Он несколько раз сжал зубы, я видела, как ходили его желваки, потом ответил: «Я думаю, Нина, это всего лишь дань традиции. Никакого платка не надо. Достаточно, если ты просто не будешь никуда выходить и ни с кем видеться». Я не верила своим ушам: «Ты считаешь, что этого достаточно, папа?» Он помолчал и ответил: «Мы дали слово, Нина!» Я, пересилив себя, спросила: «А нельзя никак отказаться?» Отец отвечал мне: «Нельзя! Иначе – кровная месть» Я усмехнулась: «А может такое быть, папа, что откажутся от меня?» Он опустил взгляд, помолчал, а потом поднял глаза на меня и ответил: «Тогда будет кровная месть с нашей стороны». Я привыкну, Лиза. Я постараюсь.
Лиза! Моя родина, моя Грузия – необыкновенной красоты сторона! Когда мы были в поездке, я ходила по склонам, слушала горные ручьи. Как они шумят своими струями, когда перетекают через камни! Такого звука нет больше нигде в мире, он ни на что не похож. Его не с чем сравнить! Мне нравилось подходить к самому берегу, где брызги долетали до меня, и стоять там долго-долго, пока не намокнут юбки моего платья. И здесь, дома – пока у меня еще есть время, я много гуляю. Я люблю подниматься на гору и смотреть с нее вниз, в ущелье.
Лиза! Я очень люблю тебя, моя Лиза. Прощай и не сердись на свою Нину, если я когда-нибудь тебя чем-то задела. Счастья тебе и твоим близким.
Княжна Нино Чиатурия».
«Боже мой!» – подумала Лиза и отложила письмо. Нина! Пылкая Нина, борец за справедливость и правду, неистовая максималистка – с закрытым лицом, взаперти, молча. Нет, что-то не так во всех этих традициях… Как соскучилась она по подруге, как хочет наговориться с ней всласть, расспросить, посоветоваться. А как там ей, когда вовсе не с кем ни поделиться, ни поплакаться? Подруги… Вот она пишет про Лиду. В тот раз Лида поспела как раз к Нининому письму, а нынче… Какие уж тут поклоны! Как написать об этом Нине? Да… Тяжело без подруг, все одной, да одной.
Нет! Лиза не считала свою нынешнюю жизнь одинокой – она радовалась каждому дню в своих заботах о любимой читальне, в ежедневных трудах, чтобы обустроить все так, как хотелось и виделось ей в мечтах. Радовалась людям, уже приходящим к ней. Радовалась каждой принесенной ими книге! Радовалась, что успела перечитать столько за прошедший год, и за свою жизнь, и что может обсуждать, спорить, помня почти каждую прочитанную книгу, имеет возможность обмениваться своей радостью и знаниями с другими. Книги были ее истинными друзьями.
Но не было рядом ни одного человека, кто был бы близок ей всей душой, всем существом. С кем можно было бы делиться ежедневными событиями, сомнениями, своими решениями и ошибками. Да, была няня. Да, приезжали папа с Натальей Гавриловной. Да, заходил Митя. Но все это было – не то. Вот в Институте у нее были подруги! Подруги – с ними можно было говорить о пустяках. А как же! Пустяки – это такая важная вещь, из них состоит день, они наполняют жизнь, они и есть – эта жизнь, между ее значительными вехами. Сам путь к этим вехам соткан из них. И с кем делить все это теперь Лизе? Эх…
***
Лиза сидела в гостиной Большого дома, вошел лакей. Теперь дом был полон слуг, возвращалась прежняя жизнь. Лиза улыбнулась: «Как странно мы устроены, – подумала она. – Именно тогда, когда дом наполнился людьми, и почти невозможно стало в нем уединиться, я сижу тут и думаю об одиночестве!»
– Что там? – спросила она.
– Спрашивают Вас, барышня.
– Кто?
– Да тоже барышня, – слуга посмотрел зачем-то вверх. – Такая… Рослая! С чемоданом.
– Представилась она? – Лиза не могла припомнить никого из высоких соратниц по делам читальной избы.
– Говорит – дочь заводчика Мимозова. Прикажете пустить?