– Ах, ты ж, боже ж мой! – Борцов помолчал и, выдохнув, продолжил: – Оказалось, Лиза, что на квартиры, чья площадь превышает определенный метраж, налог возрастает так, что какие уж тут доходы! А у меня на обоих жилых этажах деления вообще не предусмотрено. Я же не планировал их сдавать внаем, думал под семейное жилище, собственное. Но так не выходит, я считал.
– Так перепланируйте, пока не начались работы, – осторожно предложила Лиза. – В антресолях есть зал, это так? Его можно сдавать под собрания. Тогда непременно нужен лифт! Чтобы кофе подавали горячим. И потом, не много ли два этажа под семью? Хватит нам и одного.
– Нам. Нам! Лиза, Вы и не представляете, что я чувствую сейчас, – Борцов поглядел на нее с нескрываемым воодушевлением. – Я хочу целиком Вам этаж отвести! Нет! Весь дом Вам посвящаю! Все – Ваше.
– Наше, Лев Александрович, – мягко поправила его Лиза. – Наше.
– А и впрямь! Никуда я Вас не отпущу! Подле меня будете, а то я все равно все время в Ваш этаж бегать стану! – веселился теперь Лев Александрович. – Ну, тут все понятно. Тут этот зал в антресолях, ну и… несколько квартирок наверху, наверно, выкрою. Я еще этот этаж подробно не продумывал, только хозяйские.
– Я слышала, выгодно сдавать нижние этажи под магазины или салоны, – поделилась своими знаниями Лиза.
– Так у меня нижний – жилой, – растеряно глядел на наброски Лева. – Что ж тут сдавать?
– А это?
– А тут может быть только привратницкая, – объяснял Борцов. – Участок маленький, поэтому для проезда во двор пришлось предусмотреть арки. Кто ж может поселиться над проезжей аркой, кроме привратника?
– Да, – задумчиво отвечала Лиза. – Вы точно, доходный дом планировали? Или именной особняк?
– Да вот, правы Вы, Елизавета Андреевна! Как-то ни то, ни се выходит.
– И что Вы думаете?
– Думаю надо еще один дом планировать. Уж тот точно будет исключительно для доходов рассчитан.
– Тогда надо где-то рядом участок найти, – Лиза проявляла сейчас свою деловую жилку. – Тогда и на строительстве можно будет сэкономить, и проследить за всем удобней.
– Лиза! – Лев Александрович смотрел на нее восхищенно.
– Так что вот что, дорогой Лев Александрович, – Лиза была настроена решительно. – Завтра приедет папа…
– И я буду иметь честь просить у него Вашей руки, Лиза! – Лев Александрович эту руку ей сейчас поцеловал.
– Да, – продолжала Лиза, вовсе не сбившись. – Вы попросите моей руки, а папа даст за мной приданое. Да-да, молчите! А Вы возьмете его и начнете строительство. Я закончу свои дела тут, весной открою читальню и…
– И? – Лев Александрович не выпускал ее руки.
– И выйду за Вас замуж.
– Весной?
– Весной!
– Боже, Лиза. Я счастлив.
– Согласны?
– Да.
– Ах, как все сбывается! – воскликнула вдруг Лиза.
– Что сбывается? – удивился Борцов.
– Я расскажу Вам, – Лиза все еще боялась сглазить. – Обязательно расскажу. Позже.
– Когда, Лиза?
– Когда буду Вашей женой, – тихо-тихо прошептала она, а потом снова воскликнула: – И Нина! Нина тоже оказалась провидицей!
– Что же напророчила Вам княжна? – Лев Александрович улыбался.
– Помните наш выпускной бал? – спросила Лиза. – Нина еще тогда сказала, что Вы построите мне замок!
И она счастливо рассмеялась.
– Замок! Конечно, замок! – хлопнул себя по лбу Борцов. – Как же мне это раньше в голову не пришло? Я добавлю еще один цокольный этаж – грубый, из гранита, как будто скала. Все поднимется, устремится ввысь! Замок для моей принцессы! Тогда и лев не будет казаться таким… Ах, я забыл… Льва же не будет.
– Будет! – Лиза снова обняла Льва Александровича. – Пусть он будет.
– Какая умница Ваша Нина! – Борцов прижался щекой к ее макушке. – Как она поживает?
– Ох! – вздохнула Лиза. – Я так за нее волнуюсь!
***
Она стояла на самом краешке обрыва. Какой-то камень выскользнул из-под ноги и сорвался вниз, полетел, задевая другие камни и стряхивая за собой тонкие струйки песка. Она смотрела на редкие кустики, былинки и пучки мятлика, припорошенные нынче снегом и не чувствовала ничего, кроме щемящей тоски и перемешанной с ней озлобленности. Как крепко проросли тонюсенькие корешки этой травы – не сковырнешь, не скинешь! Сцепились они друг с другом, и держатся за этот утес, растут себе из года в год, невзрачные, но такие живучие. Думала еще, а не с этого ли высокого берега совершила свой «полет» Катерина? И сколько грешных душ на всем своем длинном пути приняла Волга, чуть виднеющаяся сейчас там, внизу? Лида Оленина теперь часто приходила сюда. Дома сидеть было невыносимо.
Все обошлось и раз, и два. Она жила всю осень, абсолютно не задумываясь над будущим, просто ждала его, потом радовалась тихому стуку в стекло, потом снова ждала. И была так счастлива, как, наверно, никогда уж не сможет больше. Всю свою жизненную радость израсходовала она за одну осень! Лида горестно усмехнулась. Один раз Хохлов ушел, как всегда, с рассветом, да больше и не вернулся. Пропал. Никто из товарищей ничего не мог сказать о его месте нахождения, лишь уверенно говорили, что от жандармов он ушел. Точно ушел! Иначе бы дал знать из любой тюрьмы. Вернется! Он такой!