– Ну, почему ж только смотреть? – ухмыльнулся Арсений. – Плавали.
– Все плавали! – вступил Петр. – Да не переплывали же.
– Про Волгу врать не буду, – невозмутимо гнул Хохлов. – А Оку переплывал, и на стрелку вышел.
– Что-то не слышно про такой Ваш подвиг, – скривил рот Петр, а Лида распахнула в удивлении глаза. – Если на веслах, то – то не диво, а если вплавь… Уж про такое чудо весь город бы этим летом судачил.
– Так то не летом было, – уверенно говорил Арсений и глядел теперь на Лиду Оленину. – То в ледоход было, позапрошлым мартом.
– Ой, да Вы шутите! – рассмеялась Лидочка.
– Отчего же! Нет, не шучу, – продолжал буровить ее взглядом Хохлов. – Отплыл, действительно, на лодке, да она худая оказалась, и ее почти сразу раздавило льдом. Пришлось вплавь.
– Прекратите красоваться перед барышнями, сударь! – возмутился Алексей. – Это невозможно, я как биолог Вам говорю. Физические параметры тела человека не предназначены для таких температур. У Вас бы сердце не выдержало.
– Мое сердце много чего еще выдержать сможет! – глядя на Лиду щурился Хохлов. – Да вон, у Игната спросите, на Бору все про то знают.
– И все-таки Вы смеетесь над нами, – уже почти прошептала Лида.
– Да что Вы! Никак не смею.
– Зачем же Вы, лодку не проверив, сами себя опасности подвергали? Нешто в ледоход плавают?
– Я, милая барышня, жизнь – страсть как люблю! – уже только Лиде, как бы забыв про остальных, говорил новый знакомец. – Нужда была сильная. Доплыл.
***
Лев Александрович не застал лекции Товарищества Полетаева, опоздал, пришел позже. Что нужно было ему в этот день здесь, он и сам толком не мог себе объяснить. Савва увез жену в Москву, его в павильоне точно быть не могло. Что бы какое-то конкретное дело было у Борцова к Андрею Григорьевичу или Лизе, так тоже – нет. Лев Александрович даже не знал, кто из них будет сегодня встречать гостей, и только надеялся, что Лиза будет вместе с отцом. Но он так долго собирался и уверял сам себя в том, что ничего особенного нет в его желании встречи, что явился, когда в павильоне оставались лишь разрозненные посетители, а все группы уже миновали. Но он все равно хотел ее видеть!
И он ее увидел. Медленно бредя к выходу, он заметил за оградой небольшую дружную компанию. Двое молодых людей и две барышни покупали пироги и набрали их целый кулек. Две пары. Темноглазый молодой человек все время крутился подле Лизы, подавал ей руку, держал зонтик, пока она указывала торговке на выбранный товар, и не сводил с нее этих своих глаз. Потом все они переместились к буфету с напитками, и парни набрали бутылок с водой, ситром и квасом. Потом, все вчетвером стали медленно удаляться в сторону реки. Борцов к ним подходить не стал. Зачем? Они были такими молодыми, свободными, довольными друг другом, что Лев Александрович почувствовал себя, вдруг, старцем Мафусаилом и понял, что вписаться в эту компанию у него нет никаких шансов. А быть представленным «старым другом семьи» не желал.
Борцов немного прошелся за ними, наблюдая. Лиза участвовала в общей беседе, даже иногда улыбалась, но тут же уходила в какие-то свои мысли и не производила впечатления радостной и беззаботной выпускницы, какой он помнил ее в Александровском саду на прогулке. Лев Александрович как-то понял и догадался, что причиной тому является не нынешнее ее окружение, потому что он видел и чувствовал даже на расстоянии, что она сама старается быть приветливой и жизнерадостной, но у нее это получается плохо. Хотя из трех ее спутников этого никто не замечал вовсе. Что-то произошло у нее? У них? Эх, и Саввы нет, не спросишь! Надо снова найти повод и напроситься в гости, там все разузнать. Так?
Нет! Не так! Что он бегает за этой девочкой, что он думает себе, старый пень! Она почти ребенок, что может их связать? Связывать? Зачем морочить себе и ей голову и трепать душу? Это невозможно! Надо разом оторвать от сердца все мечты и глупые фантазии. И забыть ее. Уехать! А вернуться только поправившимся и полностью излечившимся. И дружить с этой милейшей семьей, как прежде. Да, только так. Лев Александрович резко свернул в сторону и поймал извозчика. Уже следующим утром он договаривался об отпуске с начальником, а днем сидел в московском поезде, направляясь к Савве.
***
Савва уже второй день вместе со старшими девочками ночевал в городе. Француженка и вторая гувернантка попросилась поехать с ними. А Феврония захотела побыть на даче, сильно стосковавшись по младшим. Летний бал, из-за которого отец и повез Арину с Аглаей в Москву, уже состоялся вчера, и к вечеру вся семья должна была вновь объединиться. Анфису с няней в этом году, как «уже взрослую» отправили погостить на пару недель в имение к троюродной тетке, дочь которой была ее ровесницей. Кроме младших девочек, в доме остались их гувернантка и слуги. Дашенька сейчас стелила скатерть, собираясь накрывать к обеду. Девочки с Аннушкой только что пришли с прогулки и побежали умываться.