– Да что ты говоришь, это само собой, – Савва потер лоб. – Вот ведь как. А я даже не знал. Ну, да, она и на праздники-то никуда не уезжала. Все время дома, все время Аннушка тут, как и всегда была. А я, пень бездушный, даже про родителей не спрашивал. Есть она, и есть, как так и надо.
– Учиться дальше хотела, все деньги откладывала… Да…, – вздохнула Феврония.
– Да, друзья мои, пока все эти дела не закончатся, можете полностью располагать мной, – Лева хоть чем-то хотел облегчить ситуацию. – Я в Москву надолго. Сколько нужно, столько пробуду.
– Видишь, как обернулось, не до переделок нынче, – вздохнул Савва. – Придется отложить. А новый дом загородный мне к будущему лету построишь? В тот мы не вернемся, нет.
– Вот они, твои предчувствия, Савва! – вспомнил Лева.
– Да вообще все как-то катится не по-людски. Как полоса какая! – возроптал Савва.
– Мужчины. Мужчины! – Феврония приподняла брови. – Что за настроения? Уж вам-то не пристало кликушествовать, право слово. Давайте думать, что если уж полоса, то за ней будет другая – светлая!
– Ты у меня известная оптимистка, – погладил жену по щеке Савва. – Если бы так.
– Так, – твердо сказала Феврония. – И только так. За ночью всегда приходит рассвет, за болью – радость и надежда. Во всяком случае, я желаю жить именно в таком мире. И мы все-все должны пережить с божьей помощью. И со временем на душе станет лучше, я знаю. Если хотите, то я обещаю вам это!
– Перебирайся-ка в Москву, Левка! – вдруг невпопад предложил Савва. – Я ведь теперь своих надолго не оставлю.
***
Лиза впервые поругалась с Лидой. Причем из-за такой ерунды, что даже сказать стыдно. Да и не то, чтобы поругались они, нет, конечно. Просто не сошлись во мнениях. Но Лиза, первый раз за много лет, не смогла понять подругу и ушла от нее с чувством, похожим на обиду. Скорей – на досаду. Или на то, что она запачкалась в чем-то. Но, может быть это гордыня? Может быть были правы они, а Лиза, действительно, «чистоплюйка»? Но, теперь все по порядку.
Именно это «они» и стало началом раздора. Лиза, зайдя к подруге, застала у нее всю давешнюю компанию – Кириевских и Хохлова. Мать Олениных уехала в город, она теперь дважды в неделю забирала Леночку из Института и возила ее к доктору, там они занимались речью. Потом они где-нибудь перекусывали в городе, мать везла ее обратно в Институт и домой возвращалась только под вечер. И сегодня дома хозяйничала Лида. Она наварила картошки, а к ней предполагалось подать селедку.
Лиза сразу почувствовала некую напряженность, которая уже проскальзывала раньше и только усилилась с прошлого раза. Она как будто оказалась одна против целостной и какой-то помимо нее сложившейся компании. Даже Алексей, который неотлучно выполнял роль ее «рыцаря», все-таки неоспоримо был частью этого, вновь образовавшегося сообщества. А Лиза была инородным здесь телом, и она ощущала это почти физически. Хотя никто, кроме Хохлова, этого не позволял себе ничем выражать.
– Изволит ли барыня откушать картохи с холопами? – не удержался от выпада Хохлов.
– Я не знаю, почему именно меня Вы выбрали мишенью для ваших уколов, – пытаясь сохранять спокойствие, отвечала ему Лиза, – но хочу еще раз сказать Вам, что подобный тон не уместен. Я пришла не к Вам, а в дом к своей подруге. И я ничем Вам не могла досадить, мы почти незнакомы. И Вам никто не давал права так себя со мной вести.
– Права не дают, их берут, милая барышня! – Хохлов буравил ее взглядом. – Вас я, может, и не знаю, но знаю многих, подобных Вам. Избалованные неженки, все в жизни получающие даром! Загребающие добро, заработанное чужим горбом. Но, подождите! Придет время, мы возьмем у вас все – и права, и добро.
– Я не понимаю, – растерялась Лиза. – Меня в чем-то обвиняют? Я у кого-то взяла какое-то добро? Что? Когда? Лида?
– Не обращай внимания, Лизонька, – как ни в чем не бывало хлопотала Лида. – А Вы, сударь, извольте не распространять свои марксистские взгляды на моих друзей. Фу! Сей же час извинитесь!
– Прошу пардону, возможно перегнул! – Хохлов привстал из-за стола и обозначил Лизе поклон. – Только Вы путаете, Лидия Пантелеевна! Это Игнат у нас марксист, а я – социалист!
– Только вы двое и понимаете разницу между этими понятиями, – засмеялась Лида.
– Нет никакой разницы, не бузи, Хохлов, – нудно вторил ей Кириевских.
– Как это нет? – Хохлов взял со стола кусок хлеба и, не дожидаясь еды, стал жевать. – Вы все застряли в своих кружках, в домах, на явочных квартирах и мусолите экономические постулаты. Надо переходить к открытой борьбе! Идти с агитацией на фабрики, на заводы, не сидеть по углам. Политические лозунги – вот сегодняшний и завтрашний день революционера. Надо всеми силами вовлекать рабочих в процесс борьбы, это нам, самим, прежде всего и нужно.