Чуть впереди и правее за пюпитром сидела дочка Олениной, он узнал ее по пышным волосам. Лева миновал ее, но что-то зацепило его внимание в работе этой девочки. Он оглянулся и увидел ее заплаканные глаза. «Значит, уже знает», – у Льва Александровича сжалось сердце от сочувствия, он сделал шаг назад и улыбнулся в ответ на поднятый взгляд: «Не помешаю?» Та в ответ тоже слабо улыбнулась и покачала головой. Лева стал всматриваться. Вроде все было хорошо, но что-то не так. Он пересчитал – предметов было одиннадцать. «Тьфу ты, пропасть!» – подумал он про себя, сам не сразу понимая чего не хватает. Потом шепнул девушке: «Я тоже лук терпеть не могу!», еще раз улыбнулся и пошел дальше. Оленина спохватилась, сначала прижала ладошку к губам, потом стала добавлять упущенное.
Лева посмотрел, кто сидит непосредственно впереди Лизы, и увидел кудрявую голову генеральской дочки. Ну, что ж поделаешь, охота пуще неволи. Продвигаясь дальше, Лева кивнул Лизе и показал ей краешек блокнота. У генеральской дочки он так же спросил разрешения понаблюдать, та позволила и вся извертелась на стуле, пока он стоял подле нее, сложив руки с блокнотом за спиной. Выждав минуты три, он проследовал далее, у первых пюпитров развернулся и начал движение в обратном направлении. У Лизы был довольно недоуменный взгляд, но он понял, что маневр его удался. Проходя, он оглянулся на ее работу и увидел, что она все поняла и начала исправлять, но, конечно, получалась грязь. Он остановился и вполголоса официальным тоном спросил:
– Не желаете ли начать заново, барышня? Времени еще более чем достаточно?
– Желаю, – растеряно улыбнулась ему Лиза.
Тогда он вернулся на свое кресло, попросил Круглова заменить Полетаевой лист бумаги и до окончания экзамена не вставал больше с места, делая зарисовки учениц и гостей.
***
– И вы что, обе воспользовались его подсказками?! – почти с ужасом смотрела на своих подруг Нина Чиатурия. – Это вы-то, которых я думала, знаю как саму себя! Как вы могли, это же стыдно!
Лида с Лизой переглянулись и забавный эпизод экзамена, почти чудесное приключение, которым они только что восторженно обменивались между собой и делились с подругой, вдруг предстало перед ними с какой-то совсем другой стороны, о которой они даже не задумывались. Почему они сами не заметили этого раньше? Волна светлой радости схлынула и, как любой провинившийся, они потупили взоры. Но тут же Лида встрепенулась и удивленно, как бы вглядываясь в себя, спросила у подруги:
– Ниночка, а что тут стыдного? Я ни у кого ничего не отнимала. Я даже не просила о подсказке!
– Но ты ее легко приняла! Как же не отнимала, если ты получила выигрыш, преимущество перед другими девочками? Им-то никто не подсказывал! Это не честно.
– Ты действительно считаешь, Нина, что мы обманом получили свои отметки? – мнение княжны было очень важно для Лизы. За столько лет, проведенных вместе, она привыкла считать Нину кристально чистым, самым честным человеком. Она такой и была, это много раз подтверждалось в различных институтских ситуациях. Представить, что княжна Чиатурия в чем-то погрешит против совести, было немыслимым для тех, кто знал ее близко.
– А ты сама как думаешь, Лиза?
– Я не знаю, девочки. Только на душе сейчас стало как-то нехорошо. А до этого было так… Мне что, надо было сделать вид, что я не поняла его? Но он друг дяди Саввы, они вместе приходили в первый раз. И он такой взрослый, такой талантливый, его даже наша maman пригласила. Как мне надо было с ним поступить?
– Ну да! Лизе надо было притвориться слепой, а мне тогда глухой что ли? Мне-то он просто вслух указал на ошибку. Верней, пошутил, но все же было понятно. А притворяться – это честно? Или надо было встать и сообщить о его подсказке учителю, чтобы стыдно стало ему, этому взрослому человеку, который почему-то захотел помочь мне?
– Лида, прекрати! То, что ты говоришь – это вообще ужасно, ты сама понимаешь! – Нина прижала ладони к ушам, как будто слышать речи подруги ей стало невыносимо.
– Ниночка, ты же знаешь, как Лиде нужна какая-нибудь награда. Гораздо нужнее, чем нам с тобой. Тем более – сейчас, – тут Лиза понизила голос, вспомнив о несчастье. – Медалистку скорей возьмут преподавать в приличную семью, чем просто выпускницу. А Лиде непременно придется теперь помогать маме.
– Лида, прости, я не подумала совсем, – покраснела княжна. – Тем более ты так старалась весь год!
– Да нет, ты права, конечно. Но ты… и не права, – Лида подошла и обняла подругу. – Я совсем не думала тогда ни про медаль, ни про оценки. Вот, если бы думала, выгадывала, то тогда как раз и была бы подлой врунишкой. А так я просто обрадовалась тогда, честно. И всё. Ну, забыла я про ту противную луковицу!