Дайкин зашагал прочь. Как же он ошибался, думая, что оскорблениями выведет ее из себя. Вся жизнь Агаты была наполнена унижениями и болью. У нее выработался иммунитет.
Накатили воспоминания. Агата бежит по коридору и зовет на помощь. Никто не откликается на ее мольбы. Останавливается у двери. Одной рукой повернуть тугую ручку не получается — она вцепляется в нее зубами и тянет вниз. Продирает десны до крови. Забегает в класс, бросается к окну. Выпрыгнуть! Даже если падение убьет ее. Она не позволит больше издеваться над собой — одноглазой и однорукой, грязной девчонкой.
На окне замок, за стеклом решетка. Ей не выбраться. В дверях стоят четверо взрослых мальчишек. Им по семнадцать, ей только четырнадцать. Они тоже грязные — у кого-то нет доли мозга, по одной почке и легкому, кому-то повезло — в основном отсутствуют только конечности. Большая же часть постояльцев интерната — овощи. Их матери умерли, отцы сидят в тюрьме. У грязных нет ни прошлого, ни будущего.
«Распечатаем ее».
«Фу — уу. Она же уродина».
«Под юбкой у всех одно и то же».
Следующие события смешались для Агаты в месиво из боли, крови и слез. Это продолжалось на протяжении многих месяцев. Она несколько раз пыталась покончить с собой, но судьба неизменно выписывала ей еще один шанс. А потом она подумала: «Жизнь далась мне так тяжело не просто так». Однажды, собрав все силы в своем хрупком организме, она дала насильникам отпор — двоих забила до смерти, еще двоих навсегда лишила возможности пользоваться членом.
— Агата.
Только один человек называл ее так. Жерар Гебчинский спас ее от тюрьмы, забрал из интерната и удочерил. Он сам был девятым — настоящей легендой элитного подразделения. Жерар научил Агату не бояться собственного тела, сделал ее недостатки оружием. Она была обязана ему всем.
— Ты отлично справилась, — похвалил он.
Трупы защитников беременной бросали на землю, как дохлый скот. Труповозка отвезет их в крематорий, прах затем смоют в водопровод. Достойная судьба тем, кто решился на гнусное преступление против общества.
— Седьмой месяц. Еще чуть-чуть и не успели бы, — сказала Агата.
— Этого не случилось. Система работает. За последние пять лет мы искоренили естественные роды в городах.
Жерар посмотрел на Дайкина. Полицейский стоял в стороне, курил и тоже смотрел на них.
— Он не остановится, — сказала Агата.
— Когда я был молод, мы фиксировали по тысяче родов в день. Даже в морги не везли — сразу на кладбище, в общую могилу — матерей и младенцев. Те, кто видал такое, никогда не станут прежними.
Родовая чума появилась внезапно. За первые несколько месяцев неизлечимая болезнь выкосила половину беременных женщин на планете. Если мать чудом доживала до родов, ребенок появлялся на свет с тяжелыми аномалиями. В мире началась паника. Женщины боялись зачатия как огня. Рушились семьи, росло количество самоубийств. Шли годы, население старело и умирало, рождаемость стояла на нуле. Этот период известен в истории как Великое вымирание.
Когда окончательно стало ясно, что болезнь не победить, была создана программа репродукции. Естественные роды запрещены. Все мужчины и женщины обязаны ежемесячно сдавать биоматериал. Компьютер из общей базы подбирает будущему ребенку оптимальное соотношение генов. Плод, минуя утробу матери, выращивается в инкубаторе репродукторской фермы.
— Хватит для тебя ловли беременных. Ты способна на большее. Возглавишь группу антитеррора.
— А как же ты?
— Я свое отбегал. Кроме того, мне не о чем волноваться — я передаю бразды достойной.
Грязная возглавит группу по борьбе с террором?! Такое и во сне не приснится.
— Спасибо. Я не подведу.
— Банды растут как грибы после дождя. Настоящая эпидемия, мать их. Большинство безобидные — детишки от скуки шалят. Таких сразу передаем полиции. Но есть те, кто пропагандирует опасные идеи, например, что чумы никогда не существовало. С такими работаем тщательно и наверняка.
— Неужели кто-то верит этому вранью? — удивилась Агата.
— Новые поколения знают о чуме только из рассказов старших. Они никогда не видели полные ямы трупов, не видели безногих и безруких младенцев. Ими легко манипулировать.
Во время Великого вымирания Жерар Гебчинский потерял жену и нерожденного сына. Он знал о чем говорил.
— Я готова сделать все, что необходимо, — не раздумывая, сказала Агата.
— Вскоре ты получишь все инструкции.
Главное здание Репродуктора венчал пьедестал, на вершине которого величественно поднималась в небо статуя матери и отца с младенцем в руках — как символ преемственности прошлому человечества. Испокон веков женщина приносила ребенка обществу, как дар свыше. В новом времени само общество дарит ребенка родителям, а женщина и мужчина несут равную воспитательную роль. Больше нет нужды женщине исключать себя из действительности на девять месяцев, терпеть боль, рисковать жизнью. Дети рождаются под чутким контролем медиков — здоровыми, без скрытых дефектов наследственности.