— На предприятии преимущественно используется технология Содерберга. Очень скоро мы начнем плавный переход от технологии полусухого анода к более эффективной и экологически чистой технологии сухого анода. На сегодняшний день около пятидесяти процентов корпусов работают по технологии сухого анода. В некоторых электролизных корпусах уже применяют технологию обожженного анода.
«Может, на хер его послать? — раздраженно подумал Лютаев. — Или лучше в рожу ему заехать, чтобы заткнулся, гнида бумажная?»
Но инспектор был в ударе, он заливался соловьем и не замечал, как помрачневший Лютаев играет желваками на скулах.
— Еще одно направление модернизации анодного производства — внедрение автоматической системы управления технологическим процессом. В настоящее время эта система внедрена на печи номер один, на ближайшее будущее запланировано тиражирование на вторую, третью и четвертую печи, что позволит улучшить качество прокаливания нефтяных коксов…
— Хорош туг анод обжигать! — Лютый, не сдержавшись, громко хлопнул ладонью по столу. — Я просто работать хочу, это понятно?
— Что, простите? — кадровик от неожиданности даже привстал. Снял с носа очки, достал из кармана брюк платок, протер запотевшие стекла. — Что вы сказали, молодой человек?
— Я спросил: кем меня на работу берут? Директором?
— Хи-хи-хи! — тоненько засмеялся кадровик, надевая очки. — Пожалуй, нет. Нет, пожалуй. Директором вас ставить рановато. Вы же до армии у нас на литейщика учились? Ученик литейщика для вас — самое то. Надеюсь, вы не возражаете?
— Не возражаю! Заявление как писать?
— Вы что? — вылупился на него кадровик, и очки у него съехали по вспотевшему от возмущения носу на самый его кончик. — Какое заявление? Не все сразу, есть установленный законом и КЗОТом порядок. Сначала сдайте на учет в военкомате военный билет, получите общегражданский паспорт и только затем приходите оформляться.
— А жить где?
— Не знаю, не знаю, — кадровик нервно дернул плечом. — Вот оформитесь, тогда обеспечим вас общежитием. Делайте паспорт и — приходите к нам, милости просим!
Лютый вышел из отдела кадров в коридор, довольно громко хлопнув дверью. Постоял немного, чтобы успокоиться, и сказал сам себе, но довольно громко.
— Вот пидор канцелярский!
— Не может быть! — остановился возле него пробегавший мимо мужчина.
— Да точно, — застолбил свою мысль Лютаев. — Пидор и есть.
— А вы, простите, кто? — поинтересовался прохожий.
Только тут Олег обратил на него внимание — невысокого роста джентльмен с аккуратными усиками, в темно-синем костюме, белоснежной сорочке и дорогом шелковом галстуке. В общем, не из простых, не работяга одним словом.
— Я дембель! — сказал Олег с чувством собственного достоинства. — А вы кто?
— Я? — почему-то удивился джентльмен. — Я заместитель генерального директора.
— Тоже не херово, — добил Лютаев собеседника своей простотой.
Тот расхохотался так, что его даже согнуло в три погибели. На глазах у него выступили слезы, а на блестящей, отполированной временем и возрастом лысине — капельки пота.
— Стой! Погоди, солдат! Ой, не могу! Дай отсмеяться! — схватился замдиректора обеими руками за свой солидный животик.
Лютый стоял, с мрачным видом наблюдая за весельчаком. В конце концов джентльмен угомонился.
— Так, давай, по порядку. Ты за что, дембель, нашего заслуженного деятеля кадровых наук педерастом обозвал?
— Да как это за что? Я же из армии вернулся! Из Афгана! Мне жить негде, а этот пи… этот ваш кадровик говорит, чтобы я сначала паспорт себе оформил, а потом на работу приходил устраиваться. А кто мне паспорт даст, если прописаться негде? Да я вообще…
— Тихо! — неожиданно властно скомандовал замдиректора. И так он это свое «тихо» громко произнес, что Лютаев вспомнил сержанта Дыгало. — Значит, работать у нас хочешь?
— Хочу, но жить негде.
— Будет тебе, где жить. Комната в заводском общежитии устроит?
— А как же паспорт? — Лютаев даже растерялся.
— Обойдемся пока без паспорта. Давай свой военный билет…
Обратно он не шел и не бежал — летел на крыльях, не чуя под собой ног. Но у самого входа в общежитие радужное настроение ему испортил джип «паджеро», въехавший на тротуар прямо у него перед носом.
— Притормози, сержант! — высунулся из окна тот самый лысый водила, которого вчера вечером Лютаев остановил ловким броском. — Не узнаешь меня?