- Уходи! - Лепестком пламени на ветру заплясал второй.
Сейчас он не мог ничего поделать. Только бессильно следить за уплывающими в сторону леса огнями.
****
Наверное, он просто стар. Сколько уже ему? Девяносто, сто? Да какая разница, если сейчас он чувствует себя испуганным котенком, брошенным в воду. Он тонет в воспоминаниях...
...Толстые волосатые руки отрывают его от мягкого, уютного, пахнущего молоком, он плачет и отбивается слабыми лапками, но все зря - из коробки не выбраться, не вернуться назад. Он не сдаётся, карабкается наверх, впиваясь хрупкими коготками в картон, пищит из последних силенок. Никто не отвечает ему. Он один...
...На паркетном полу пляшут лучики. Яркое солнце отражается от зеркал и начищенных, блестящих поверхностей. Он лежит на коленях у молодой девушки, недавней гимназистки, подставляет для ласки шею и довольно урчит. Его лапы сминают тонкий батист платья, а хозяйка будто и не видит. Она смеётся шуткам какого-то хлыща...
...Прыжок! Клубок катится под кресло, а он, вытянув лапу, пытается его достать. Хозяйка, уже молодая женщина, хохочет над неуклюжим котом, а он подыгрывает ей. Нитки повсюду - на нем, на полу, на изящных туфельках. А вот кожаные ботинки тяжелы. Он ощущает их вес своим телом, когда мужчина подходит к креслу. Должно быть, она не видит чёрный хвост под чёрной обувью. Ведь так?..
...За кладбищенской оградой водят хороводы блуждающие огоньки. Они выписывают какие-то немыслимые узоры, парят над фигурами ангелов, спускаются к самой земле, будто вынюхивают следы. Но его им не увидеть. Он крадется следом, слившись с тьмой, оставив позади свежую могилу, не оглядывается. Таится. Ему некогда скорбеть. Он должен продолжать охранять свою семью...
...В сторожке мало мебели - стол, стул и диван, под которым он прячется. Дощатый пол скрипит жалобно под тяжестью чёрных ботинок, что ходят из угла в угол. Их владелец ему хорошо знаком. Это муж его хозяйки - даже в мыслях он не может смириться с тем, что мерзкий колдун его хозяин. Он следит за ним прищуренными глазами, в которых горит зеленое пламя гнева, и начинает подвывать от злости и ненависти. Но мужчина не слышит - он весь поглощен своим действом. На столе высится нечто угловатое, сияющее приглушенным светом, но коту не видно, что именно. И так ли это важно? Колдун замирает посреди тесного помещения, а перед ним медленно, будто проявляясь, вырисовывается призрачный силуэт. Хозяйка! Она в саване, руки скрещены на груди, на веках тяжелые монеты. Подчиняясь воле мужа, её фигура будто сминается под невидимыми пальцами, лицо искривляется, растягивается, тает, как воск.
Он не может выдерживать больше зрелища её мук и потому вылетает из-под дивана сгустком чистой ярости и обрушивается на спину колдуна. Урча, впивается зубами в шею, раздирает когтями одежду. Он ненавидит его и потому больше не боится. Мужчина неловко вертится, размахивает руками, не в силах оторвать от себя разъярившегося зверя. Кот утробно завывает, грызет кожу, радуясь солоноватому вкусу крови, и не обращает внимания на удары. Борясь, они налетают на стол, и с него падает светящийся амулет. Он разбивается. Тень хозяйки, до того застывшей в изломе превращения, исчезает.
Кот замечает это краем глаза - он весь охвачен жаром битвы. Ему приходится нелегко: хвост будто сейчас оторвут, с такой силой его тянут, когти, впившиеся в плоть, выворачиваются. Колдун срывает его с себя и бьёт с размаху о стол. Он не может двигаться. Лишь шипит из последних сил, задирает верхнюю губу, демонстрируя окровавленные клыки. На беспомощное тельце опускается нога в тяжелом чёрном ботинке. Кот видит подошву - с нее летит подсохшая рыжая крошка. Хруст. Белые ребра торчат среди чёрного меха. Он слепнет...
Это была его первая жизнь.
****
Вечером вся семья ужинает за круглым столом. Он лежит на подоконнике и притворяется спящим. Подслушивает.
- ...Сан Саныч у меня отчёт требует каждый день, а сам его и не читает. Вот зачем я трачу время? Чтоб он себя настоящим директором чувствовал? - тихонько жалуется мужу нынешняя хозяйка.
- Мама, я хочу мо-оженое! - капризничает младшая.
- И я! - старшая не отстает.
- Сначала суп... Так вот, вчера я...
- Он невкусный!
- Катя, ешь.
- А мо-оженое? - хнычет Катя.
- После супа.
- А я сегодня видела белых птичек, - вступает Оля, ревниво оглядываясь на сестру. Ей тоже хочется маминого внимания. - Они в кустах разговаривали.
- Птички поют, - впервые высказывается отец. - Или щебечут.
- Оля, ну какие белые птички? Чайки? - Хозяйка раздраженно хмурит брови. Ей не нравится, что девочки живут в мире фантазий.
- И я видела! Они с Басиком игали... Хочу мо-оженое!