Последние слова скорее читались по губам и подразумевались взглядом, чем были произнесены, но дальше сгибать лук явно не стоило. Тем более, что сказанного и так было достаточно для охраны мира. Оставалось только обнять отраду своего сердца в знак примирения, и быстро ускользнуть наружу, от супруги подалее, делая вид, что озабочен делами племени.
Выйдя наружу, Кабир придал себе самый спокойный и степенный вид, что впрочем, слегка портили сабля на поясе и копье в руках. Которое он, подойдя к соотечественникам, он сразу постарался сунуть в руки племяннику – показывая тем самым, что волноваться больше не стоит. Впрочем, выражение тревоги стало покидать лица родичей еще раньше. Последовавшие слова полностью сменили ожидание на удивление.
- Аллах благословил меня и наш род гостем. Необычным, надо сказать, но это не повод нарушать древние законы перед лицом его.
Совет, а любое число собравшихся вместе мужчин образуют меджлис – совет, не спеша обдумал сказанное и слово взял двоюродный брат.
- Гость видимо сильно устал, я прошу всех прийти в мой дом, да и моя жена жаловалась, что давно не видела детей моего брата…
Оставалось только кивнуть семейству уже давно построившемуся вместе с детьми за шатром и оставить двух племянников в помощь жене «чтобы гость не имел не в чем нужды, когда проснется», да отправить старшего сына двоюродного брата, с его сыном по следам «гостя» проверить, нет ли за ним погони.
После чего все неспешно отправились в соседний шатер ждать новых вестей и обсудить уже случившееся.
Ближе к вечеру вернулись отправленные в поиск, не склонный к трате времени Сакхр, прямо по военному доложил, едва успев выпить поданный затар (*травяной настой).
- Прошли сколько смогли за день чтобы успеть вернуться. Погони нет, и след на протяжении пути не менялся, значит, своего коня или верблюда гость потерял давно. Возможно – больше пяти дней. А может, у него его и вовсе не было, поскольку пустыня для него родной дом – помимо когтей у него на лапах есть еще и перепонки между пальцами, думаю даже зыбучие пески для него не большая опасность. Походка очень тяжелая – как у готового окончить земные труды, но переходы между лежками столько, сколько обычно идет не испытывающий нужды человек.
Повисла тишина – общество обдумывало сказанное.
- Надо же, неверный кутруб или если сердце Раисы видит лучше ее глаз, то даже гуль. Хотя в «Сират Сайф» упомянута Гайлуна, тоже гуль которая верила в Аллаха и помогла Сайф Зу Язану покинуть долину гулей невредимым. Правда там сказано, что с каждым днем она все больше обретала человеческий облик.
- Или становилась все больше похожей на женщину для Сайф Зу Язана, с каждым днем пребывания его в пустыне… - неугомонный Асад и тут влез со своими шуточками.
Присутствующие мигом уткнулись в свои чашки пряча улыбки, хоть сейчас не время для веселости, но разрядить обстановку у него всегда выходило прекрасно.
- Надо обдумать какие вопросы мы зададим гостю по истечению положенного обычаем срока или если ему захочется поговорить с нами раньше… - а вот это уже серьезно, пришлось Кабиру напомнить о своем праве.
- Думаю положенных три дня после такого перехода он будет только есть и спать, но если и после не захочет отвечать, неразумно будет настаивать. Тот кто готов, даже умирая, драться насмерть за ребенка принявших его - заслуживает гостеприимства, перед лицом Аллаха, говорю вам.
Здрасте.3
С тремя днями Кабир как в воду смотрел – два раза в день, не говоря уже о ноч, он забегал в дом, чтобы узнать новости от заступившей на бессрочный пост Раисы, получая в ответ что - «все по-прежнему». Гостья послушно вылакала налитую в миску воду или молоко, закусила всем пожаренным мясом и небольшим кусочком сырой печенки, и все это – не открывая глаз и, похоже, не просыпаясь. Отхожее место она тоже нашла не приходя в сознание и без всяких подсказок, после чего вопрос о половой принадлежности «гостя» перестал вызывать какие либо сомнения. Но, тем не менее, к пробуждению все было подготовлено и оставалось только подождать.
Момент этот наступил в середине третьего дня. Миг назад закрытые веки плавно поднялись, показывая миру зеленые глаза на полмордочки, уши покрутились по сторонам, впитывая ставшие привычными за эти дни звуки, пучки волос над бровями уловили знакомые запахи стойбища – дети собаки, верблюды, злой как сатана жеребец, запертый в загоне на дальнем конце, кожа, шерсть, кислое молоко. Следом распрямилась закаменевшая от давнего лежания спина, и со стоном наслаждения вытянулись лапы с выпущенным когтями – чтобы в следующую секунду воздух вспороли стремительный движения «боя с тенью». Тени приходилось худо. После разминки и проверки боеспособности можно было и оглядеться во второй раз.