Все ближе и ближе, глядя между спин скачущих впереди Кабир наметил первую цель для своего копья, затем вторую – для сабли, но сегодня явно был не его день.
С вершины остающегося справа холма сорвался видимый даже при полуденном солнце пучок молний и смерчем прошелся по противнику выбивая всадников из седла. Миг и большая часть отряда врагов просто перестала существовать, а остальные не выдержав произошедшего попытались искать спасения в бегстве. Но безуспешно – огорченные сорвавшейся битвой воины Кабира в едином порыве перекололи и порубили побежавших.
Он же сам, только вонзив копье в спину бегущего понял, что совершил недостойный поступок – глупость. В попытке напитать сталь кровью поправших обычаи он забыл о долге – в первую очередь надо было взять пленных. Теперь же о том, кто на них напал и зачем они это сделали придется лишь гадать.
И снова бой.2
В компании внука и четырех подростков прискакала Гульчатай. В глаза бросилось первым делом странное поведение лошади, та хоть и слушалась команд, но выглядела совершенно отрешенно от происходящего. Видимо, чтобы избежать неприятностей, гуль применила на ней свое колдовство.
Потом взгляд переключился на всадницу. Было все же удивительно видеть женщину в доспехах, причем заметно, что носимых привычно, и при оружии. Ну а «рогатый» из-за столь выдающихся ушей шлем вообще не походил ни на что. Удивляла и привычная посадка в мужском седле, хотя эта уверенность опытный взгляд обмануть не смогла – на коне гуль сидела не больше чем пятый раз в жизни, и держалась исключительно на врожденной ловкости и гибкости.
Пока скакали назад на стоянку, чтобы оценить размер беды, взгляд обеспокоенно то и дело останавливался на спутнице, странно, но это чудовище пустыни успело войти в сердце накрепко. Под шерстью, залитой начавшей спекаться кровью, было сложно разглядеть раны, скованности в движениях она тоже не проявляла, но глядя на ее правую руку, сейчас уверенно держащую повод, невольно вспоминался торчащий из нее наконечник стрелы.
Почему же гостья идя в стойбище не надела свой странный доспех – отчего-то была уверенность, что он смог бы ее защитить лучше самой дорогой кольчуги.
- Ну кто же является просить воды снаряженный как на штурм крепости?
Интересно, она действительно мысли читать умеет? Но в этот момент подскакали, наконец, к родному шатру, от которого им навстречу бросилась Раиса, забыв, что у нее в руках саадак с луком и стрелами. Бросилась правда не к Кабиру, а к гули, чем слегка его удивила. Гульчатай же успела бросить на него немного виноватый взгляд и неуловимым движением уклониться от распахнутых объятий, вмиг оказавшись за спиной Раисы. Там она в свою очередь обняла ее прижав руки к телу, одним движением потерлась об щеку и лизнув в ухо горячо зашептала:
- Не волнуйтесь матушка, все в порядке, только вот тискать меня не надо – хоть и ничего серьезного, но живого места не осталось. Шкура только благодаря клею клочьями и не висит. А теперь простите – у нас очень много дел.
После чего, вдруг оказалась за несколько шагов, и воздух прорезал голос, от которого зазвенело в ушах – слышим ясно он был наверняка не только по всему стойбищу, но и возле второго колодца.
- Раненым остановить кровь после чего – всех СЮДА!!! Стрелы – ни в коем случае не вынимать и НЕ ТРОГАТЬ!!! Быстрее!!!
А сама рванулась вокруг каким-то странным зигзагом в результате чего все оказавшиеся в пределах видимости мигом были направлены на выполнение десятка задач – от вскипятить и охладить воду, до поиска бальзамов и прочего необходимого при ранах снадобья.
Сама гуль успела вытряхнуть из своей переметной сумы на принесенную по ее приказу кошму набор великолепных хирургических инструментов и, ухватив из него что-то, рванула навстречу ручейку раненых, которых вели или несли родственники.
Сам Кабир, наскоро уверив себя, что тут его команды не нужны, занялся той частью работы, про которую гуль не позаботилась – отослать несколько отрядов проследить за округой и поискать затаившегося или стремящегося уйти врага, отправить две пары самых лучших разведчиков разобраться почему врагам удалось приблизиться незамеченными, назначить брата главным по сбору и учету трофеев и коней, добыча ведь была удивительно хороша, выслушать слова о тех, кто уже никогда не поднимется в седло – словом, занялся обычной послебоевой суетой.
Но любопытство просто грызло изнутри, потому раздав приказы и назначив тех, кто будет их исполнять, постарался вернуться назад как можно быстрей. А там картина была более чем занимательная – гули наставляла старшую из дочерей второго сына, Азхар – этот только еще начавший распускаться бутон (уже одиннадцать, на следующий год надо отдавать в чужие руки), сейчас вид имел бледный. Азхар с ужасом смотрела на свои руки с окровавленным ножом в них.