Когда же Кабир вернулся с похорон погибших, предать тела которых земле надлежало, согласно воли Аллаха, до захода, то он с удивлением обнаружил последнего раненого спокойно спящим, а чудовищную рану – превратившуюся в тонкую красную нитку.
На вопрос, кто из раненых доживет до утра, чудовище пустыни сказала - «были б у меня годные для людей лекарства…» и неожиданно горько разрыдалась, после чего была уведена на семейную половину шатра.
На позднем обеде в честь ухода многих в лучший мир немало вспоминали и безрассудную храбрость гостьи, и ее силу. Уважаемые люди делали и намеки по поводу взятых трофеев, но пришлось отложить ответы на более поздний срок - отчаянный храбрец и силач в это время разводил сырость в обнимку с младшенькой внучкой. На вопрос что так расстроило гостью Лала, смешно важничая, заявила – «ей лошадок жалко», после чего убежала назад утешать свою новую «тетю».
Ладно, не беда - когда Аллах создавал время, он создал его достаточно.
Женское счастье
Если человек по-настоящему счастлив, помешать ему не может ничто. Ни смертельная усталость, ни боль, ни неопределённость будущего, ни тяжелые воспоминания - потому что обычно счастлив ты все же "вопреки", а не "потому что".
И счастливой можно быть даже во сне, как вот я сейчас. И пусть затекло все вплоть до ушей, которые не выпускают из себя маленькие кулачки, и пусть со всех сторон упираются и толкаются остренькие коленки-локотки, а по спине стегают, поднимая полосой шерсть, ревнивые взгляды - плевать на все, ради этого детского запаха можно стерпеть и гораздо большее...
Сознание возвращается рывком, разом смывая ощущение радости. Если б не боялась потревожить сон вцепившейся в меня ребятни, сейчас бы скулила и скрипела зубами. Как же мне погано... Видимо уровень боевой химии в крови, наконец, упал и мне стало доступным ясное понимание произошедшего.
Там, в бою, было не до переживаний, тем более с тем коктейлем, что выплеснула в кровь аптечка, будь она трижды проклята и благословенна. А вот сейчас наступает время расплаты, время осознания, что же я на самом деле натворила. Изнутри начинает пробиваться неконтролируемая мышечная дрожь, совершенно натурально трусит и как бы не ломает и, почувствовав мое состояние, детские ручки разом сжимаются, удерживая меня на миг на краю. Даже успеваю подумать - "спасибо родимые", прежде чем поток воспоминаний о прошлом дне выбивает меня из реальности.
***
Начало было просто замечательное, в том смысле, что очухалась я не в клетке, и не на цепи. Удивительного в том ничего не было, несмотря на забытье, я вполне контролировала происходящее вокруг и своего изменения статуса точно бы не прозевала. А вот почему это не произошло - уже проходило по разряду чудес. Но задумываться над этим было некогда, я всеми силами интриговала, пытаясь сохранить за собой положение и привилегии "гостя", чтобы не встать перед необходимостью драться за свою свободу. Да еще с теми, кто фактически спас мне жизнь.
Так что эта неухоженная железка под двуручный хват попалась мне очень вовремя. Нет ничего более успокаивающего, чем занять чем-то лапы если в себе не уверенна, а уж оружие для этого подходит ну просто изумительно.
А двуручник вселял уверенность просто одним своим видом. Было в нем что-то такое... надежное, как плечо друга. Вот "режик" мой, хоть он и той же длинны, такого ощущения не вызывает, слишком много всего в него по напихано, не знаешь, за что хвататься. А этот весь прост и понятен - прямой, тяжелый, цельный и предназначенный только для одного. Но уж это "одно" он будет делать так хорошо, насколько хватит сил и умения взявшегося за рукоять.
Сил у меня на него более чем достаточно, а вот хозяин мой такого впечатления не производит, хотя слабым его не назовешь, жилист и сух, быстр и точен в движениях, но совсем не гигант, и едва ли больше меня весом.
Собственно, этим и можно объяснить "по заброшенность" двуручника - чтобы управится с ним аборигену нужно иметь габариты явно исключительные, а вот я с ним должна совладать легко. Спасибо за это не слишком давно слезшим с деревьев предкам.
Так что не удержалась от понтов - пару раз махнула железкой, как гимнастической палкой, красиво и эффектно. Хвала Аллаху, что тут нет моего инструктора по "фехтованию", он бы мне за такое так мозги вправил - неделю бы сидеть неудобно было. Но Кабир впечатлился, а это самое главное. Чем более сильной он меня будет считать, тем лучше, пустыня не место для слабых, настоящее уважение вызывает даже не сила, а четкое понимание ее границ.