Тем временем он, наконец, добрался до цели своего марша – топора. Аккуратно, буквально по волоску поднял его с пол, так при этом скрежетнув лезвием по камню, что я не умчалась в ночь, зажимая уши, только благодаря многолетним тренировкам в Академии на выносливость и способность работать в любой обстановке.
Меж тем он замер, сжимая в руках топор. Что характерно, при этом почти не шумел, так – стук сердца, от которого казалось, что меня с двух сторон по ушам лупят подушками, не в счет. Но зато из угла начали прокатываться волны эмоций, как жар из доменной печи: страх, решимость, гнев, обида, умиротворение, благодарность, азарт – все сменяло друг друга в диком порядке.
Это что, ритуал какой-то? Точно! Видимо собрался сделать ответный жест - идет на охоту, вот только понимает, что с топором много не наохотишься, а другой снаряги-то и нет. Вот и переживает, проигрывая разные варианты. Глупая, конечно, затея, но все равно – спасибо.
Наконец решился, сунул топор за пояс и с диким грохотом начал красться на выход.
И вот мы теперь уже вдвоем крадемся по ночной пустыне. А ночью пустыня, это прям какие-то джунгли. Жизнь в ней кипит, пытаясь наверстать время, потраченное на дневной сон. Звезд, правда, сегодня невидно, не говоря о спутнике, какая-то хмарь сверху, но всем остальным, включая меня, это не помеха. А «контакт» мой любезный похоже и при свете звезд видит не больше крота на солнце.
Это я, правда, просекла не сразу. Поначалу все осторожничала, а теперь ношусь вокруг кругами, стараясь одновременно разогнать с пути ту живность, которая не желает убираться сама от его слоновьего топота, и контролировать тыл с флангами, откуда вполне могут появиться желающие пожрать на халяву.
Весело, причем в прямом смысле, как в детскую игру играем. Ту, где с ведром на голове надо за остальными бегать. Через два часа такого марш-броска я уже была сплошь увешана гирляндами дохлых змей, как какая-то аборигенская богиня смерти, а местных сухопутных ракообразных стрескала (буквально, но он похоже еще и глухой, или хруст разгрызаемого панциря на фоне прочих ночных звуков не выделяет. Что в общем одно и тоже) столько, что через некоторое время начала отгрызать только клешни, а потом и вовсе – хватать за хвост и швырять подальше.
В общем, веселилась от души, особенно после того, как на ум пришла мысль как со стороны выглядит наша «охота» – овчарка, охраняющая стадо из одного барана. Объект охраны тем временем начал уставать и покачиваться на ходу. Теперь я понимаю зачем ему веточка – опираться как устанешь (что он сейчас и демонстрирует) или змей с дороги отбрасывать. Но зачем он эту книжку с собой волочет? Да и действия его на охоту похожи мало, отличаются целеустремленностью – может он просто место под ритуал ищет или сам поход и есть ритуал? – типа моего утреннего кросса?
А ведь похоже – причем, хоть убейте, совершенно не могу понять, как он ничего вокруг не видя, так четко на цель выходит-то? Просто удивительно, насколько разум и тренировки могут восполнить врожденную ограниченность органов чувств. А расчет времени-то какой! – ровно как небо стало голубеть, а все вокруг обретать «дневные» краски, долговязая фигура моего спутника застыла столбом на вершине гряды с которой открывался замечательный вид на море и нашу пещеру.
Бедняга, аж слезу пустил от умиления. Панорама и правда восхитительна, потому следую его примеру. Сидим и любуемся зарей нового дня. Вот только чувства у него какие-то странные идут – усталость и покорность судьбе, вместе со светлой радостью. Поневоле захотелось приободрить, осторожненько подошла и потерлась горлом об плечо (заодно и метку подновлю, все равно умываться).
А этот паразит протянул руку и почесал меня за ухом!
И все. Такое ощущение навалилось, что и не передать… Как выходит я все же вымоталась с этим одиночеством. Простой искрений жест и напрочь сносит всю психологическую подготовку, а на глаза наворачиваются слезы радости, от того, что рядом есть хоть еще кто-то живой.
Дальше восходом мы любовались в духе картины «пограничник и его овчарка». Я, положив голову ему на бедро, тихо млела от ощущения живых рук, не спеша поглаживающих между ушей – полная медитация. Но все хорошее заканчивается, и быстро. Солнце взошло, объект смахнул последнюю скупую мужскую слезу и опустил глаза вниз… Ну и увидел кого он все это время за ухом чесал.
А колено у него твердое. От саечки полученной в процессе его поспешного вскакивания, чуть верхняя челюсть за нижнюю не заскочила.