Да и «контакт» в этом деле помогал нам вовсю, сам о том не подозревая. Видимо его одиночество достало не меньше чем меня, но раньше он себя контролировал, а тут, как появилась живая душа рядом, вышел повод расслабится.
Словом, он взял привычку со мной (а точнее сам с собой) разговаривать. Оставалось только таскаться следом, все свободное от хозяйственных дел время, и выслушивать непонятные рассуждения. Ничем больше, кроме них и огорода, он теперь не занимался.
Нет, я конечно понимаю – если в пределах видимости вдруг объявилась женская особь, то просто грех не свалить на нее все хозяйственные заботы. Но охотиться, или, как в нашем случае, рыбачить, вроде всегда было «мужским» делом, не?
С другой стороны, любым делом должен заниматься тот, кто в нем понимает больше и умеет – лучше… И что поделать, если это все та же я?
Причем его странные и непонятные занятия начинали меня все больше беспокоить – жужжала все под черепушкой муха неудовлетворенного любопытства. Ведь не скажешь, что в праздности пребывает, наоборот – каждую свободную минуту тратит. Но для чего эта странная гимнастика то в полном молчании, то под монотонный бубнеж, то с вполне внятной и, я бы сказала, импровизированной и вдохновенной речью? Что-то тревожно мне… не люблю непонятного – оно часто весьма опасно.
Надежды мои на мощь современной науки в плане освоения языка – не оправдались совершенно. По прошествии двух недель, когда экраны у «контакта» на внутренней стороне век были давно сформированы, а Тактик накопил уже достаточно аудио и видеоматериалов, мы с ним попытались перейти к «активной фазе».
Казалось-бы, давно отработанная технология – объекту во время сна или просто в период спокойствия подаются изображения и их обозначения в звуковой или (если есть образцы) письменной форме. Причем скорость и уровень передачи, соответственно выше и ниже «порога сознательного восприятия». Тоесть объект, по сути, не осознает происходящее и только изменение ритмов мозга дает «раппорт», позволяющий анализировать сначала правильность сопоставлений понятий, а потом и выстраиваемые сложные смысловые и ассоциативные конструкции.
И вот вся эта хитрая машинерия с плеском села в лужу, вместе со мной разумеется. И мысль, что я ни разу не ксенопсихолог, не ксенолигвист и не специалист по дознанию, утешения не приносила – нужен был результат, а не отмазки.
С горя с кручины начала рулить процессом вручную, но ничем подопечного и себя кроме ночных кошмаров не обеспечила. Что же это за язык, в котором одни и те же простейшие бытовые предметы называются десятками совершено разных слов? Словом, пришлось снизить уровень воздействия (дабы мой «контакт» не свихнулся окончательно) и потихоньку накапливать материал, откладывая в память Тактика и свою, наиболее характерные ситуации и выражения.
Вот блин, а ведь хотела ошарашить подопечного, на третью неделю знакомства, связным выражением мысли… А то он, по-моему, меня животным считает. Хм, обезьянкой которую кто-то научил работе по дому, готовке, охоте и изготовлению ветряных мельниц, ага.
А вообще, это я просто философствую. Не будь всей этой домашней рутины в виде готовки, мытья посуды и прочего – впору от скуки было лезть на стену. Надежды на быстрое изучение языка не оправдались, дни плавно переходили в декады, декады однозначно намеривались складываться в месяцы.
Чувство неправильности происходящего накатывало с громадной силой. От него не отставало чувство подспудной опасности ситуации, и щекотка от ощущения, что я своему объекту жутко мешаю. Притом, в чем именно совершенно непонятно.
Так что на фоне надвигающейся катастрофы возможность узнать, как выглядит семейный быт изнутри - следовало считать благословением. Когда еще выпадет такая возможность пожить в пробном браке? - честно говоря, мне понравилось. Жаль только, что луна с неба и то ближе…
***
Но все эти неурядицы напрягали не сильно, поскольку меня накрыло новое всепоглощающее чувство – ЛЮБОВЬ. Накрыло буквально – с головой. Море… Как много заключено в этом простом слове.
Колыбель жизни, колыбель цивилизации. Мы покинули ее как и положено выросшим детям, но оно все равно осталось с нами – в составе крови, в снах о полетах…
Реальными полетами, и в воздухе, и в космосе мы обязаны именно ему – нет у нас страха перед безбрежной бесконечностью. Осознание мощи стихии и опасности – есть, а вот страха, заставляющего искать норку поглубже – нет. Именно его изменчивому характеру, когда миг назад ласковое и солнечное, море в следующую секунду вспухает черным всесокрушающим валом, обязаны мы легкости, с которой принимаем перемены в жизни и создаем их сами…