Начал он с Корнея. Мирослав вогнал тому осиновый кол в грудь и уложил лицом вниз, после чего обложил наскоро сделанными оберегами и засыпал небольшим слоем крупных камней. А вот когда дело дошло до Дарёна, юноша задумался.
«А что я буду делать дальше?»
Изначально Мирослав планировал силой создать себе связь с духовной сущностью, дабы стать таким же, как современные мастера живы. После этого осталось бы лишь запросить повторную проверку и списать всё на недобросовестность старосты или, наконец, слишком низкий уровень силы, помешавший проверке. Но, похоже, первым делом у них могут возникнуть мысли об одержимости.
Зная Афанасия — он легко воспользуется ситуацией, чтобы погубить Мирослава или, что ещё более вероятно, шантажировать его семью. Страшно подумать, чего этот выродок может пожелать от Лаванды. При этом не стоит забывать о том секрете, который ему известен об отце и матери юноши. С такими картами на руках он или получит своё или, что куда реалистичнее, Храбр его прикончит на месте. И в лучшем случае семье придётся бежать, а в худшем — столкнуться с правосудием Семикняжия.
«Остаётся только Мирославу исчезнуть…»
Юноша вновь посмотрел на мёртвого Дарёна. Все постоянно говорили о том, как они похожи. Лицом, цветом волос, даже цветом глаз. А учитывая, что единственным представителем племени древичей здесь, да ещё и с такими яркими чертами, была Лаванда, то слухи по деревне ходили самые разные. Начиная от того, что та не хотела растить близнецов, так что отдала одного одинокому старосте. Заканчивая тем, что обоих детей она нагуляла с Афанасием, который ради сохранения тайны потребовал право растить одного из сыновей. Но для Мирослава это всё не имело значения. Их сходство, которое доставляло столько проблем, наконец пригодится.
Юноша перебрал котомку Дарёна. Там оказались документы, причём, исходя из их формата, никак нельзя было бы проверить, является ли их податель настоящим владельцем. Мазь, которую староста купил у Лаванды, немного денег, сменная одежда и прочие мелочи. Мирослав сложил туда свои инструменты, а после отложил котомку в сторону и вернулся к погребению Дарёна. Кол, обереги, камни, импровизированные курильницы и землю сверху. Насыпь юноша хорошенько утрамбовал, добавил ещё земли и повторил операцию снова. После этого он аккуратно выложил дёрн так, чтобы не было заметно следов раскопки, и встал. Осталось только тщательно разбросать горсти оставшейся земли по округе так, чтобы они скрылись в густой траве, что юноша и сделал.
Мирослав отошёл в сторону и осмотрел поляну. Всё, что было при Корнее, он закопал вместе с ним, а вещи Дарёна забрал себе. Юноша так же осыпал округу смесью трав, которые собьют с толку любого обладателя тонкого нюха, и постарался замести следы. Так что, когда он уйдёт, ничего не будет напоминать о произошедшем здесь.
Мирослав вновь тяжко вздохнул, развернулся и побрёл прочь. Сердце сжималось от мысли, что придётся причинить боль тем, кто вырастил его, прикинувшись пропавшим без вести. Однако только так он мог одновременно защитить их и выполнить свою цель.
«Теперь я Дарён Русалов, сын старосты деревни Сухотравка.»
Настоящий момент.
Мир будет отвергать тебя. Так сказал ему Триглав. И это касается не только того, что Мирославу не повезло получить слияние с духом при рождении. Мириады дверей безграничных возможностей развития способностей на его глазах захлопывались одна за другой, пока не осталось всего несколько.
Любые формы контроля над пространством, стихиями, животными или растениями ему оказались недоступны. Как и техники исцеления или усиления других. Фактически всё, что ему оставалось — это управление живой внутри собственного тела и создание временных объектов из живы. И это при том, что многие сильные техники включали в себя сразу несколько недоступных аспектов. Очень скромный выбор.
Мирослав продолжил концентрироваться на поглощении дарованной жёлудем силы, одновременно с тем лихорадочно выискивая в памяти технику, в которую можно облачить имеющиеся возможности с наибольшей эффективностью. Да только это было не так легко. Ведь даже основанные на оружии и других объектах техники обычно вплетали в себя другие элементы более активно, чем позволяли текущие ограничения.
Тогда он обратился к обширному жизненному опыту, приобретённому за годы странствий. Первым делом ему пришёл на ум стиль рукопашного боя, в котором единственным оружием становилось тело воина. Дополняя его бесчисленными умениями направленными на усиление и укрепление, можно было достичь немалых высот. Но Мирослав отмёл его, как надостаточно гибкий. В этот раз ему предстоит пройти путь к достижению бессмертия в одиночку, не полагаясь на способности союзников. Так что нужно иметь возможность самостоятельно преодолеть любые преграды.