– Да, это так, – без тени усмешки кивнул Орочимару, глядя точно ей в глаза, – я действительно всё это сказал тебе и заставил пройти через многое, но… Это был лучший вариант.
– Лучший вариант?! Ты издеваешься?!
– Скажи, Анко-тян, – голос саннина наполнился той неподражаемой вкрадчивой интонацией, которая заставляла его собеседников в равной степени трепетать от удовольствия и дрожать от ужаса. Когда-то давно она восхищалась этим умением учителя… Очень давно, – сколько шиноби, владеющих Контрактом, давали подписать его кому-либо не входящему в их семью?
Девушка подавилась на середине вздоха. В голове мелькали фамилии, звания, но… Никто, ни один из известных ей, даже по легендам и слухам, ниндзя никогда не давал свой контракт постороннему. Разве что только Джирайя Четвёртому, но тот… был для отшельника… словно… сын.
– Тогда… почему? – мир вновь начал переворачиваться с ног на голову.
– Потому что в Конохе, при всей её ненависти, глупости и зависти, тебе было бы куда лучше, чем вместе с беглецом, являющимся кровным врагом для пяти Великих Селений. Но даже так… Выбор я оставлял за тобой.
– Что?! Что ты имеешь в виду?!
– Те участки памяти, что закрыты перед тобой… и перед дознавателями моей Печатью. Тогда, на побережье, я предлагал тебе выбор, и ты его сделала. Так же, как и я… А может, ты не хотела быть мне обузой в бегстве? Кто знает… – Белый Змей коротко хохонул.
– Ты лжёшь! Это… это не может быть правдой! – девушка попятилась, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
– Но это правда. Ты ведь и сама знаешь это, – разрушая всякую надежду, спокойно и размеренно продолжил говорить Орочимару. – Память заблокирована, и вряд ли я смогу снять блокировку после того, как один не в меру умный Узумаки поковырялся в печати. Хотя, если убрать старую и проделать всё с нуля… Хм… – взгляд зелёных глаз на миг оторвался от её лица и поднялся к потолку. – В любом случае, пусть память заблокирована, но вот её отголоски, подсознательные ощущения… всё это осталось. И ты веришь мне, потому что сама знаешь: всё это правда.
– Н-но… проклятая печать… выживает один из десяти… – как-то жалобно прошептала девушка.
– Верно. Один из десяти подопытных. Но на тебе – уже рабочая модель, пусть самая примитивная и сырая, но уже опробованная и испытанная. Все мои элитные ниндзя носят подобные. Неужели ты думала, что я стал бы жертвовать девятью перспективными шиноби для усиления десятого в полтора-два раза? Это просто невыгодно. Зато подобная печать не даёт поставить на тебя некоторые другие, которые так любит мой бывший руководитель Данзо, – девушка вздрогнула.
– То есть ты утверждаешь, что предав и бросив на произвол судьбы, спасал меня?
– Девочка, – угрожающе сощурился Орочимару, – мы шиноби, основное наше оружие не дзюцу, кунаи и кулаки, а наш разум. Путь шиноби – это путь обмана. Чем ты слушала мои пояснения, что я давал только что? Мне казалось, что я научил тебя думать и анализировать ситуацию. Я понимаю твою обиду и ненависть. Но я не стану просить прощения. Я делал то, что считал нужным. Возможно, из меня получился отвратительный наставник, но в тех обстоятельствах для своей первой ученицы я сделал всё, что мог.
– А экзамен? – как утопающий за соломинку, ухватилась Митараши за последний аргумент. – Ты активировал печать, и я чуть не умерла!
– Анко-тян, – в голосе Белого Змея сквозили укор и лёгкое разочарование, словно она – мелкая девочка, что опять запуталась в простейшем, по мнению саннина, дзюцу, – был ли я когда-либо замечен в глупости? Пожелай я тебя убить на той поляне, мне достаточно было просто метнуть в твоё парализованное тело один кунай. И всё.
– И… что теперь? – робко спросила окончательно сбитая с толку и деморализованная куноичи.
– Ничего, – ответил Змей. – Одним разговором нельзя перечеркнуть годы копившейся ненависти, нельзя исправить взаимного разочарования. У тебя теперь своя жизнь, у меня – своя и новые ученики. Всё, что я могу для тебя сделать – это выделить клона, чтобы он помог тебе отточить твои навыки. У тебя был потенциал, и очень неплохой, иначе я бы не стал браться за твоё обучение и давать подписать Контракт, но ты сама почти что загубила его, заперевшись в допросной.
Отрывисто кивнув, девушка буквально вылетела из кабинета учителя. Кое-как добравшись до своей комнаты, она, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и обняла подушку. Вскоре послышались тихие всхлипывания…