– От Орочимару, конечно. Я тогда под хенге использовал каварими *(прим.: техника замещения)* на Саске и в момент, когда Орочимару меня укусил, всадил ему в подбородок кунай, на всё где-то около секунды ушло. Но увы, без особого результата, живучий он.
– Ясно. Как я понял, печать выжгло чакрой Девятихвостого?
– Угу, но пара функций осталась, например, если подать в неё чакру Лиса, то я могу почувствовать другие проклятые печати на некотором расстоянии от себя, – легко соврал я.
– Интересно… – глядя на проклятую печать, Джирайя задумчиво почесал подбородок, потом затылок, наконец – шею и словно проснулся: – Ну так как насчёт обучения?
– Согласен, согласен, я ещё не сошёл с ума, чтобы отказываться от обучения у одного из легендарных саннинов, особенно если он сам предлагает, – расплылся я в улыбке и явно польстил самолюбию отшельника, если судить по его эмоциям и довольной роже. – И пошли уже вниз, а то девочки обидятся.
Внизу нас уже, естественно, ждали. Клон, отправленный мной на кухню, почувствовав наше приближение, развеялся, передавая информацию, поэтому в гостиную я вошёл со словами:
– Анко-чан, я всё понял! Теперь я знаю истинную причину, почему Орочимару сбежал из деревни! И чувствую, что меня ждёт та же судьба.
– О фём ты? – удивлённо спросила меня специальный джонин, сидя во главе стола и не прекращая жевать пирожное. Выглядела она в этот момент очень мило, впрочем, почти как и всегда, просто во время приёма пищи Анко превращалась в само воплощение кавая. Сакура и Карин, как и зашедший следом за мной Джирайя, тоже воззрились на меня с интересом.
– Всё просто. Орочимару было проще и дешевле построить деревню Звука, чем прокормить тебя, – и улыбка в стиле Наруто.
– Фто ты фкафал?! – возмутилась Анко, а мне в лоб с хорошей скоростью прилетела банка из-под любимого девушкой зелёного чая.
– Красивая ты, говорю. Просто прелесть, особенно когда у тебя шоколадом испачкан носик, как сейчас, – хитро ухмыльнувшись, подмигнул я, ставя на стол пойманную банку. – И вообще, знакомьтесь! Великий и ужасный, сотрясающий основы и повергающий устои, легендарный саннин и просто извращённый отшельник… Джирайя-сама! – патетично провозгласил я, делая жест в сторону саннина и усаживаясь между Сакрой и Карин. – Он же в прошлом сокомандник и – более чем вероятно – собутыльник всеми нами горячо любимого и уважаемого белого змия – Орочимару. Ну и мой учитель по фуиндзюцу, начиная с этого дня, – резко закончил свою речь я, набрасываясь на свою тарелку, что вдумчиво наполнял во время всего монолога.
– Кхм… Хм… – прокашлялся Джирайя, направляясь к столу. – Весело тут у тебя.
– Не без того, – довольно кивнул я, с удовольствием созерцая лица девушек. Особенно выделялась Анко, замершая с открытым ртом и не донесённым до него кусочком пирожного.
– Вы и правда Джирайя из троицы легендарных ниндзя Конохи? – первой задала вопрос Сакура, глядя на Джирайю не верящими, но в то же время восхищёнными глазами.
– Да, это я, – важно кивнул отшельник, уже усевшись за стол.
– А что значит «извращённый отшельник» и «повергающий устои»? – продолжила расспросы девочка. Джирайя разом погрустнел и недовольно зыркнул на меня.
– Спроси лучше у своего друга, – Сакура с сомнением покосилась на меня. Я ей хитро улыбнулся и подмигнул.
– Нет! – куноичи активно замотала головой, правильно истолковав мой взгляд.
– ?.. – теперь уже Джирайя удивлённо взирал на девушку. Но Сакура, уже прекратив мотать головой, заметно порозовела, сжалась и уткнулась взглядом в свою тарелку, явно не желая отвечать. Саннин перевёл удивлённый взгляд на меня, но, не дождавшись реакции, обратил его на Карин. Та тоже покраснела и сделала инстинктивное движение, как бы пытаясь спрятаться за меня, после чего, последовав примеру Сакуры, согнулась над тарелкой и начала есть.
– Не обращай внимания, – с улыбкой Минато произнёс я, оторвавшись от тарелки и потянувшись за стаканом воды. – У нас тут довольно своеобразные взаимоотношения.
– Ээээ… И почему тебя нельзя спрашивать? – Джирайя сцепил руки под подбородком и склонился над столом. Я покосился на девушек и поймал три внимательно слушающих взгляда, если подобный оборот речи вообще возможен. Правда, в одном из этих трёх взглядов очень уж откровенно сквозило ехидство и предвкушение, хотя ожидать чего-то другого от Анко было бы по меньшей мере странно.
– Потому что я отвечу, – и ехидная улыбка в стиле Орочимару, я только облизываться не стал. Джирайя открыл рот, подумал, явно вспомнил все наши диалоги, особенно первый, и закрыл. Эмоции у всех троих были загляденье… Хм… Похоже, я серьёзно подсел на эмпатию, надо будет с этим разобраться, а то дурачусь почём зря…