Гортей смотрит на меня, как будто чего-то ожидая. Он знает, о чем я думаю. Он знает, что развязал мне руки. И он знает, что я это понимаю.
Поэтому я разворачиваюсь, открывая демону спину, и ухожу.
Глава 10
– А ты веришь в загробную жизнь?
– Сдается мне, это она и есть.
Стивен Кинг – «Стрелок»
Гортей не последовал за мной.
Сейчас я понимаю – это решение правильное. Поступить так, как поступал всегда. Сохранить свою личность, честь и достоинство. Не становиться тупой девяткой, не становиться покорным. А действовать. Познать запретную правду, обрести свободу. Где бы я ни находился, воля еще со мной. И никто не может воздействовать за меня.
Надзиратели скажут: «иди, таскай камни». Но они не могут сделать это моими руками. Я получил приказ – значит, у меня появился простой выбор. Выполнять его или нет.
Я не спешу покидать дворец. Аод все еще у Гортея, вероятно, выслушивает пугающую лекцию о том, что нужно избегать таких, как я. А я же иду в соседнюю комнату. За ее дверью моего решения ждет черт. Он стоит спиной, глядя в окно на туманы Ньяда, и знает, что я вошел. Он тоже знает о моем решении. Но ждет, что я заговорю сам.
– Пошли, – сказал я. – Здесь нам больше нечего делать.
– Пошли, – ответил черт.
Черт не задает вопросов. Он не пытается меня остановить или переубедить – он знает, что я прав. Он читал мои мысли, стоя за стеной, он знал об этом разговоре. А даже если бы он не мог читать мысли, что ж, он бы все равно догадался. Он прожил в моем внутреннем мире много лет, анализируя мои поступки и решения. Он знает меня, как Гортей знает все, что творится в Ньяде.
Прятаться я не собираюсь, по крайней мере, пока. Да и где здесь спрячешься? Если он захочет – найдет.
Черт идет слева, не нарушая тишину дворца. Он мягко ступает босыми ногами по прохладному полу, его шаг неслышен. Он похож на призрака, который подкрадывается к детям ночами, чтобы испугать. Сначала дети отлично помнят, что видели действительно призрака. Но, когда вырастают, начинают строить догадки. Самая распространенная из них: показалось. Вот так взрослые люди и врут себе, называя очевидное не очевидным.
Мы вышли из дворца в тишине. Я до последнего держал прохладный воздух внутри, но надолго меня не хватило. С тихим выдохом я опустошил грудь, продолжая идти по горячей земле. Мы прошли мимо привратников, которые дернулись, чтобы убрать карты, но, не обнаружив с нами Гортея, расслабились и продолжили игру. Голос надзирателя в моей голове позвал есть, и мы шли против густого потока зомбированных бессонницей восьмерок и девяток. Я слышал, как в тумане булькает склизкая жидкость, разливаясь по тарелкам. Я шел мимо построенных девяток, разглядывающих пальцы своих ног.
И мне ничего за это не было.
Черт рядом со мной – привратник. Он выше всех этих надзирателей, выше всего этого Ньяда. Он видел правду, и он выше всех прочих чертов и ангелов, которых я когда-либо встречал. И он мне покровительствует.
Мы прошли город, наполненный мученическими душами, и двинулись по бескрайней пустыне, не видя ничего перед собой. Сегодня туман особенно густ. Даже огромное красное солнце выглядит размытым тусклым пятном. И мне кажется, будто я вижу его движение, вижу, как оно медленно скользит по небосводу, движимое неведомой мне силой.
В тумане проявляются темные пятна наваленных груд камней и полуразрушенных домов. А может быть, дома эти не полуразрушены? Может, я ошибался все это время, и они просто не достроены? Возможно, когда-то здесь собирались построить красивый город, подобный городу душ в Рьяде, но не успели.
– Ты прав, – наконец, заговорил искуситель, и голос его, как и всегда, прозвучал мягко, даже убаюкивающе. – Когда-то, это было очень давно, здесь планировалось построить огромный город, в котором бы жили и души, и мы. Но это было уж слишком давно.
– А почему его так и не достроили? – спросил я, разглядывая, как медленно передвигаются в тумане силуэты местных жителей – чертей разных должностей.
– Тогда все было иначе, – черт пожал плечами. – Гортей не прятался в своем дворце, надзиратели не пользовались плетями.
Черт замолчал. Мы вошли в дом, в котором я уже бывал раньше. Здесь все осталось на своих местах. Все так же дверца шкафа раздражающе висит на петле, норовя оторваться в любую минуту. И все так же в этом шкафу однообразный гардероб одинаковых черных балахонов.